Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Композиторский труд. Что это такое?Способность читать ноты является, конечно, одним из основных навыков, но, если мы хотим быть верными авторскому замыслу, нам надо также уяснить себе, что такое труд композитора. Постичь это гораздо сложнее, чем освоить такой в общем-то ничего таинственного в себе не имеющий предмет, как чтение нот. О композиторах и тем более о процессе сочинения музыки мало что известно. Большинство людей, не входящих в узкопрофессиональный мир музыкантов, вообще ничего не знают о том, как создается партитура, хотя вполне представляют себе, в чем заключается труд художника или писателя. Нет никаких параллелей между композиторским творчеством и работой человека, которого мы можем увидеть в музее или парке сидящим на складном стульчике перед мольбертом с холстами и держащим в одной руке палитру, а в другой кисть. Каждому из нас самому приходилось в начальной школе делать рисунки, пусть даже одним только мелком. И все мы писали домашние и классные сочинения или выполняли другие виды письменных работ. Но немузыканту не на что опереться, когда он пытается представить себе процесс создания музыки. Многим людям трудно, к примеру, поверить, что большинство композиторов сочиняли свои пьесы без фортепиано или какого-либо другого инструмента (замечательные исключения — Вагнер и Стравинский). Музыкантам же то обстоятельство, что инструмент для композитора вовсе не обязателен, говорит очень многое. Необязателен он и при разучивании музыки. «Практиковаться» на инструменте или в пении нужно не потому, что без этого не выучить пьесы, а лишь для того, чтобы поддерживать тренированность мышц, вовлеченных в процесс ее исполнения. Многие музыканты разучивают пьесы, читая ноты в комнате за столом или же в парке. Едва ли нужно здесь говорить, что авторы популярных оперетт и кинофильмов не сделали ничего, чтобы углубить наше представление о композиторах. Шуберт, Малер, Чайковский, Шуман и другие изображаются на сцене и на экране столь смехотворным образом, что впадаешь в отчаяние, сознавая невозможность когда-либо изменить ходячие нелепые представления о них. Те, кто с удовольствием смотрят «Blossom Times» 1 (мю- 1 «Пора цветенья» (англ.). зикл, известный в странах Центральной Европы, более чуткой к своим культурным традициям, под названием «Dreimäderlhaus»2) *, скорее знакомятся с неким сентиментальным тенором, чем с тонкой и сложной натурой Франца Шуберта. Нотные эскизы, обнаруживаемые спустя сто лет после смерти композитора, показывают, каких усилий требовал от него труд. Реальный Шуберт не срывался неожиданно с места, чтобы подбежать к липе и нацарапать на ее коре очередную бессмертную песню именно в тот момент, когда невесть откуда «вдруг» появлялся хор, готовый тут же ее исполнить, а очаровательная блондинка с вплетенными в волосы лентами роняла заказанные гостем кружки пива, желая заключить в объятия такого «симпатичного» композитора. Впрочем, никто, разумеется, не станет обращаться к авторам популярных зрелищ, дабы с их помощью постичь истинную природу гения. Ну а что же могут сообщить нам серьезные биографы того или иного музыканта? В основном изрядное количество более или менее интересных сведений о его повседневной жизни, творческом становлении как музыканта-профессионала, забавные истории о взаимоотношениях с членами семьи, коллегами, публикой, пару ценных и любопытных подробностей о его методах работы — и очень мало о самом процессе творчества. Многие биографы обнаруживают достаточную эрудицию в вопросах, касающихся музыки. Но с особой силой эта область искушает дилетантов. В 1972 году после одного из концертов, на котором исполнялась «Траурная песнь» Малера, ко мне подошел человек, как выяснилось, работавший в то время над биографией композитора. Ему нужна была магнитофонная запись отсутствующего на пластинках первого раздела песни («Лесная сказка»), чего, однако, не имелось и у меня. Желая помочь ему, я предложил свои партитуру и клавир, где был этот эпизод. Мой собеседник не захотел принять их и, нисколько не смущаясь, объяснил, что вынужден пользоваться звукозаписями, ибо не умеет читать нот. Я невольно задал себе вопрос: что же профессионал может почерпнуть для себя в музыке Малера от биографа, которому, дабы ознакомиться с сочинением, достаточно прослушать чью-то интерпретацию. К своему несчастью, Малер, по-видимому, обладает особой притягательностью для дилетантов. Как-то раз мне пришлось побывать в одном нью-йоркском доме на лекции-беседе, которую в узком кругу (куда попал и я) проводил один психиатр, применявший, дабы придать своим рассуждениям большую убедительность, грамзаписи. Тема лекции — «Мотив смерти в творчестве Малера». За полтора часа мы выслушали целый ряд самоочевидных и неоригинальных умозаключений, таких, что их мог бы высказать любой человек, знакомый с основными моментами биографии и некоторыми чертами личности Малера. 2 «Дом трех девушек» (нем.). Сколь мало этот психиатр знал, было не трудно установить по тому, о чем он не говорил. Обсуждая тему смерти, довольно-таки странно обойти молчанием заключительный эпизод «Песни о земле». Не получающий разрешения аккорд на словах «Ewig, Ewig» выражает отчаянное желание примириться с Вечностью. Этот эпизод по-своему столь же трогателен, как и тема «любви-смерти» Изольды или же последняя часть «Немецкого реквиема». Об оригинальном замысле окончить пьесу неразрешенным аккордом, как бы оставляя все бесконечному Времени, ученый медик не проронил ни слова. Еще более глубокую психологическую мотивировку имеет купюра, которая сделана Малером в тексте заключительной сцены гётевского «Фауста», использованном во второй части Восьмой симфонии. Композитор определенно намеревался положить на музыку всю сцену из 267-ми строк, но пропустил целый эпизод в тридцать шесть строчек, начиная со слов отца Серафима, ни разу не появляющегося в симфонии. Это не могло произойти по недосмотру или же быть следствием ошибки издателя книги (хотя плохие издания Гёте также существуют); маловероятно и то, чтобы Малер сократил сцену во избежание длиннот. Отец Серафим рассказывает историю о «Детях, рожденных в полночь», основанную на поверье, записанном в 1551 году и известном Гёте. Суть истории в том, что младенцы, умирающие некрещеными вскоре после рождения, свободны от личной греховности, над ними тяготеет лишь общечеловеческий грех. Они не успели испытать на себе развращающего влияния земной жизни и поэтому занимают место где-то посредине между смертными и ангелами. Они — «selige Knaben»3. Не требуется особой психологической подготовки, чтобы понять, почему Малер должен был изъять из своего текста упоминание о мертвых детях. Незадолго до того, как трагедия обрушилась на его собственную семью, он написал «Песнь об умерших детях» *. Тревожное чувство, что этой пьесой, он сам себе предсказал последовавшие вскоре роковые события, объясняет его нежелание вновь затронуть вселявшую ужас тему. Так за нехваткой тридцати шести строк кроется взывающая к состраданию трагедия. Я вполне уверен, что лектор и его слушатели согласились бы с предлагаемой мною трактовкой; причиной же, заставившей его «забыть» о таком важном факте, было просто незнание полного текста. Имея проигрыватель, он, конечно, слушал Восьмую симфонию. Но даже если бы он заглянул в партитуру, в.ней он нашел бы лишь те слова, которые включены в партии певцов. Чтобы обнаружить недостающие строки, необходимо прочитать Гёте, а затем задать себе вопрос, почему композитор опустил их. Это, однако, предполагает вдумчивое чтение, что так непривычно для нас сегодня. Искусство чтения партитур должно 3 Блаженные дети (нем.). быть восстановлено в своих правах; по крайней мере, им должны владеть дирижеры, стремящиеся понять замысел композитора.
|