Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава пятая. – Бедная смертная! Мне страшно за нее, – сказала Венера, провожая взглядом женщину, испустившую чудовищную отрыжку
– Бедная смертная! Мне страшно за нее, – сказала Венера, провожая взглядом женщину, испустившую чудовищную отрыжку. – У нее невероятно плохие волосы, – решила Персефона. – Ну, не так уж они и плохи. Густые и волнистые, просто она не умеет за ними ухаживать. – Ой, не надо! Они слишком сильно вьются и вообще ужасны. А что ты скажешь о ее одежде? – Персефона содрогнулась. – Как вообще некоторые женщины могут надевать такие мешковатые штаны и футболки с чудовищными картинками, совершенно не понимаю! – Ей просто нужно немножко помочь. – Венера сделала очередной глоток мартини. – А знаешь, я могу это сделать! – О чем это ты говоришь? – О той бедной смертной с плохими волосами. Я могу ей помочь. Венера с воодушевлением кивнула и быстро заговорила, не дав Персефоне возразить: – Я в восторге от этого мира, я хочу сказать, от этого города. Здесь куда меньше уныния и банальности, чем, скажем, в Трое. Я уверена, меня весьма освежит и взбодрит, если я предложу кому‑нибудь из смертных мою особую защиту. – Здесь есть общественная служба помощи по телефону, и я могу отвести тебя туда, если тебе хочется помогать простым людям… – начала было Персефона, однако Венера тут же ее перебила. – Нет, нет! Это слишком обобщенно, безлико. Подумай‑ка! Представь, что людям будет давать советы, помогать и поучать сама богиня любви! Как счастливы должны быть такие смертные! – Да, если забыть о том, что они не будут знать, с кем говорят. – Ну, ты уж слишком мрачно мыслишь. – Ничуть, – терпеливо объяснила Персефона. – Я просто говорю правду. Здесь ты не богиня. Ты просто прекрасная, желанная женщина. И тебя будут всего лишь обижать, как эту невезучую девушку, если ты начнешь давать непрошеные советы. Венера вздохнула. – Ладно. Я поняла. Но если кто‑нибудь попросит моего совета, я буду бесконечно счастлива помочь! Это куда веселее, чем иметь дело с твердолобой Анаксаретой или жутко неприятной Психеей. Персефона пожала плечами. – Ну, если кто‑нибудь действительно попросит у тебя совета, не вижу беды, если ты его дашь. – Значит, мы договорились. Как будто воплощенная Любовь вообще может вмешаться туда, где ее не ждали! Персефона раскрыла глаза во всю ширь. – Слушай, я вроде не ошибаюсь, дамская комната где‑то вон там? – с невинным видом спросила Венера, делая неопределенный жест в сторону бара. – Да, нужно зайти за ту бархатную занавеску. Но поспеши, нам пора идти. Я только что вспомнила, что обещала матери появиться сегодня вечером в Элизиуме. Ты ведь знаешь, нельзя пропускать великий праздник Элизианских мистерий… – Персефона передразнила царственную Деметру, допила мартини и помахала рукой Дженни, прося принести счет. – Да, я знаю. – Венера понимающе посмотрела на Персефону. – Деметра уж слишком серьезно относится к этому празднеству. Но ты не беспокойся. Я быстро. Ох, не забыть бы это! Она схватила пакет, в котором лежала коробка с черной игрушкой, и унесла его с собой. Быстро обогнув бар, Венера почти не обратила внимания на прекрасных мужчин, откровенно пялившихся на нее. Сосредоточенная на другом, она все же улыбнулась им и слегка замедлила шаг, чтобы бедра двигались более плавно и соблазнительно, – от чего пожарные разом замолчали, загипнотизированные ее красотой. Но Венера и этого почти не заметила. Почти. Она нырнула за занавеску и повернула налево, увидев соответствующий указатель. Дамская комната была невелика, но в ней было очень чисто. Венера обнаружила там ряд кабинок, прикрытых бархатными занавесками. Богине любви очень понравилось, как ткань цвета бургундского вина словно поблескивала и оживала в свете старомодной люстры, свисавшей с потолка. И тут она услышала нечто невообразимо странное. Кто‑то произносил ее имя… Нет, не просто произносил. Кто‑то читал заклинание, обращаясь к ней за помощью! Как это необычно… Венера бесшумно двинулась вперед. Несчастная смертная с неряшливыми волосами, страдающая отрыжкой, стояла перед антикварной раковиной. Глядя в зеркало, она повторяла древнее заклинание. Его слова окутали Венеру, как нежная шелковая туника, лаская кожу, наполняя богиню внезапно родившимся магическим теплом…
Удовольствие, радость, восторг и блаженство, Ох, милая Венера, даруй мне все это… С любовью и надеждой взываю к тебе я, Сотвори свою магию лишь для меня. Прекрасная Венера, будь благословенна! Счастье в любви и восторг экстаза – Вот что я прошу даровать мне.
Когда заклинание было прочитано до конца, Венера ощутила огромной силы притяжение, как будто нечто вынуждало всю ее душу прислушаться к слезной мольбе этой смертной. Венера ринулась к ней и, все еще держа в руке пакет из магазина для взрослых, театрально раскинула руки. – Ну конечно же, я помогу тебе! – воскликнула она. Пия резко повернулась лицом к богине, прижав руку к горлу. – Ох черт! Вы меня напугали. Я думала, я тут одна. Венера нахмурилась. – Это, конечно, не такой приемный зал, к какому я привыкла, но я готова лично ответить на твое обращение. – Что вы имеете в виду? Кто вы такая? – Венера, разумеется. А тебя как зовут? – Пия, – машинально ответила девушка. – Пия? Очень странное имя. Ты в этом уверена? – Само собой, уверена. Это же мое имя. Ну, на самом‑то деле это прозвище, но все всегда зовут меня именно так. Пия моргнула и встряхнула головой, как будто пыталась прояснить зрение, пока ее ум осознавал услышанное. – Как вы сказали, кто вы? – Венера, богиня чувственной любви, красоты и эротических искусств, – повторила богиня с некоторым самодовольством, произнося свой полный титул. Пия разинула рот. – Ты искала моей помощи, и я рада предложить ее тебе! – произнесла Венера с таким энергичным жестом, что папиросная бумага в ее пакете зашелестела. Пия закрыла рот, снова его открыла – и опять закрыла. – Да, я понимаю. Ты, должно быть, вне себя от восторга. Венера обошла вокруг Пии, тихонько пощелкивая языком. – Нам предстоит немалая работа. Венера протянула руку и коснулась футболки Пии с надписью: «Балет – это главное в жизни!» с таким видом, словно это было какое‑то редкое насекомое, с которым, как то ни прискорбно, пришлось встретиться богине. Потом она перенесла внимание на волосы Пии. – О, полный газов анус Эола! Прежде всего мы должны сделать что‑то с ними! – С чем?! – С твоими волосами, само собой. Ты что, совсем их не расчесываешь? – Конечно же, я их расчесываю! Что же еще можно делать с… – Пия умолкла на полуслове и с бесконечно растерянным видом провела ладонью по лбу. – Послушайте… Я не хочу быть грубой, но какое вам дело до моих волос? – Ты прочла заклинание и попросила моей помощи. Я же помню, о чем именно ты просила: «Счастье в любви и восторг экстаза…» И я уже сказала тебе, что готова ответить на твою мольбу. Я здесь для того, чтобы помочь тебе найти счастье и экстаз. Но ясно же, что ничего не получится, пока у тебя такие дурные волосы. – Ладно. Хорошо. Хм… Очень мило с вашей стороны. Наверное. И я весьма ценю ваш… э‑э… интерес, но со мной все в порядке. Действительно все в порядке. Пия начала осторожно обходить Венеру, как будто боялась, что женщина может вот‑вот взорваться. – Я видела, как ты убежала, потому что сильно смутилась, – мягко произнесла Венера. – И не думаю, что у тебя все в порядке. Щеки Пии вспыхнули, но она сумела бодро улыбнуться. – О, такая уж я… Я постоянно ставлю себя в неловкое положение и смущаюсь. Я привыкла к этому. – Если это правда, то почему у тебя улыбка только на губах, но не в глазах? – Она есть. Я просто… я… – Пия окончательно запуталась. – Мне надо идти. Она ринулась к двери. – Если бы ты их помыла, а потом чуть‑чуть смазала кокосовым маслом и расчесывала как следует пальцами, пока они сохнут сами по себе, то это стало бы началом усмирения твоих кудрей, уверена. Пия резко остановилась у самой двери. Обернувшись, она встретила ласковый взгляд Венеры. – Кокосовое масло? Богиня кивнула. – Чистое кокосовое масло высшего качества, наилучшее, какое только сможешь найти. И очень важно непрерывно их расчесывать при этом. Просто вот так. Венера мягко запустила пальцы в собственные густые серебристые локоны, начав расчесывать их. – И ты должна делать то же самое, чтобы твои кудри стали мягкими и пышными, а не… – Венера помолчала, подыскивая точные слова. – А не своенравными и буйными, как грива дикой львицы. Венера растрепала прядь своих волос, превращая их из блестящей волны в нечто неописуемое. – И это поможет? – неуверенно спросила Пия. – В самом деле? – Разве воплощенная Любовь может солгать тому, кто обратился к ней за помощью? – Венера благосклонно улыбнулась. Пия прикусила губу, и выражение ее лица говорило о том, что она, с одной стороны, очень заинтересована, а с другой – уверена, что говорит с сумасшедшей. – Спасибо, – сказала она наконец, поскольку хорошее воспитание перевесило все прочие соображения. – Я попробую. Венера задумчиво склонила голову набок. – А теперь, прежде чем мы займемся изменением твоего воистину неудачного стиля одежды, мне нужно знать, регулярно ли ты доставляешь наслаждение самой себе. – О, черт побери! Не может быть, чтобы вы об этом спросили! – Разумеется, я спросила, милая. – Наморщив лоб, Венера постаралась скрыть разочарование от недостатка сообразительности у этой смертной. – Это совершенно естественный вопрос. Если ты не доставляешь себе должного удовольствия, как ты можешь ожидать… – Стоп! С меня достаточно, у меня и без того был трудный день. – Я всего лишь стараюсь помочь. – Как ни странно, я вам почти верю. Осененная внезапной идеей, Венера сунула пакет с черным фаллосом в руки Пии. – Считай это подарком твоей богини. Пия, неловко держа пакет, попятилась к занавешенной двери, решив, что лучше будет во всем согласиться с этой женщиной и просто сбежать, чем спорить о подарках и мастурбации. – Ладно, хорошо, я еще раз вас благодарю, я наверняка воспользуюсь вашим советом насчет волос, если вы позволите и мне тоже дать вам небольшой совет. – Как это необычно… смертная предлагает совет богине! Да, Талса – воистину освежающее место! – Венера выглядела удивленной и нетерпеливой. – Да, прошу, просвети меня! – С этого момента и впредь не слишком увлекайтесь мартини. Пия нервно улыбнулась и выскочила за занавеску. – Ну, все идет совсем не так, как я ожидала, – пробормотала себе под нос Венера. Пытаясь понять, как могла смертная сначала обратиться к ней, а потом отказаться от помощи, Венера вышла из‑за плотной занавески и вернулась в ресторан со стороны бара, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пия споткнулась о невысокую ступеньку перед баром и уронила пакет – прямо перед сидевшими в ряд пожарными. Огромный фаллос вылетел из пакета и, бодро вибрируя, шлепнулся у ног мужчины настолько красивого, что Венера удивилась, как могла не заметить его раньше. Мужчина наклонился, чтобы поднять черный фаллос. И, осторожно держа его, протянул несчастной смущенной Пии. – Мэм, я думаю, это вы уронили. Пия, лишившись дара речи, в ужасе переводила взгляд с вибратора на красавца пожарного и обратно. – Мэм? Мужчины, окружавшие их, уже хихикали, но сам он героически сохранял на лице серьезное выражение. Потом вдруг в его глазах что‑то мелькнуло. – Вы ведь Пия? Моя соседка, у вас еще скотчтерьериха, которая думает, что она – кошка? Те печенья, что вы принесли на пожарную станцию, были очень вкусными. Пия взяла у него фаллос, выключила и опустила в пакет. Венера видела, что лицо девушки пылает огнем и она готова разрыдаться, но когда Пия наконец заговорила, ее голос был полон сдержанной бодрости. – Да, я Пия. Ваша соседка, хозяйка скотчтерьера, громко рыгающая, владелица гигантского вибрирующего пениса и отличная кулинарка. Мне было бы приятно посидеть тут и поболтать с вами, Гриффин, но лучше я пойду куда‑нибудь еще, где можно поставить себя в дурацкое положение. Здесь я уже исчерпала свои возможности. И, сопровождаемая смехом мужчин, Пия положила на свой столик деньги, забрала книгу и быстро ушла. – Трогательно, – сказала Персефона. – Воистину трогательно. – Надо бы заставить их заткнуться, – пробормотала Венера. Ее пальцы чуть шевельнулись, она угрожающе прищурилась на все еще смеющихся крепких мужчин. – Венера, нет, не… Богиня любви не ответила, продолжая пристально смотреть на пожарных. Самый красивый из них, тот, что проявил хоть какую‑то вежливость по отношению к Пие, посмотрел на богиню любви, и Венеру ошеломила синева его глаз, окруженных густыми ресницами. Он кивнул ей с легкой улыбкой. Богиня строго напомнила себе, что, каким бы привлекательным ни казался этот смертный, он тоже смеялся над Пией, а значит, и незачем обращать на него внимание. Но было что‑то такое в том, как сверкали его глаза… в привлекательном изгибе его полных губ… и особенно в том, как он смотрел на нее – уверенно, с откровенным одобрением, совсем не так, как большинство воинственных древних смертных осмеливались на нее взглянуть… Венера не в силах была отвести взгляд… не в силах! И тут случилось это. Искра. Тот чудесный, необъяснимый разряд, что иногда проскакивает между двумя людьми. Такое не всегда может предсказать даже воплощенная Любовь. – Венера, пожалуйста! Я говорю, не надо ничего с ними делать! Ты не должна их наказывать. Та смертная – просто откровенно глупая молодая женщина. – Она не глупа! Венера поспешно, хотя и с неохотой отвела взгляд от заинтересовавшего ее мужчины и огрызнулась на Персефону. У нее слегка кружилась голова, и ей вдруг захотелось плакать. – Она просто нуждается в помощи. На самом деле она очень милая. Стеснительная, возможно, но милая. – Венера, что ты успела натворить? – спросила Персефона, хватая богиню любви за руку и стремительно таща ее к выходу из ресторана. – Я сделала то, что должна была, как ты и говорила. – Что это значит? – Ведь это именно ты сказала, что, если кто‑то из современных смертных обратится ко мне за помощью, я должна буду даровать ее. – Я такого не говорила. – Нет, говорила! – Нет, не говорила! – Нет, говорила! – Венера! – Персефона повернулась лицом к богине любви. – Что. Ты. Сделала? – Я пошла в дамскую комнату, а Пия как раз… – Пия? – Та смертная, которую ты считаешь жалкой и трогательной. И не перебивай меня! – Извини. Продолжай. – Пия как раз начитывала заклинание. Венера взглянула на богиню весны, ожидая вопроса: «И что дальше?» Но поскольку Персефона промолчала, она продолжила: – Одно из моих заклинаний. Она просила у меня помощи. Взывала ко мне. Называла по имени. А ты и сама знаешь, что бедная девочка действительно в этом нуждается. – Ты хочешь сказать, что сообщила ей, кто ты такая? – Ну да, конечно. Она ведь меня звала. – И ты брякнула, что ты – Венера, богиня любви? – Разумеется, я так и сказала. Я ведь и правда Венера, богиня любви. Персефона нервно потерла висок. – И что же эта особа, Пия, ответила на твое заявление? – Она выглядела удивленной, но, похоже, потому, что у нее немножко заторможенное восприятие. – Ты хочешь сказать, она тебе не поверила. – Ну, можно и так объяснить. – Отлично. Тогда особой беды не случилось. Идем. Давай вернемся домой, пока ты не попала в вечерние новости. – Куда? – Забудь. Я тебе объясню попозже. Давай возвращаться. Деметра взбеленится, если я снова опоздаю. Они вышли из ресторана, и Персефона глянула на темнеющее небо. – Да, мы вовремя… Никто, ни смертный, ни бессмертный, не хотел бы попасть под ужасную оклахомскую грозу, а очень похоже, что она вот‑вот разразится. Венера вздохнула и не добавила больше ни слова, лишь ускорила шаг, чтобы не отстать от богини весны. Она чувствовала себя как‑то странно, совершенно непонятно, как будто какая‑то ее часть грустила, и была смущена, и очень‑очень устала. Персефона взяла ее за руку, и Венера зашагала рядом с ней по тротуару, а дождевые облака клубились над ними в темно‑фиолетовом небе. Богини перешли улицу и поднялись на пешеходный мостик над железнодорожными путями. Они быстро добрались до верхней точки моста, которую местные жители называли Центром Вселенной; стоило остановиться точно в центре выложенной из кирпича и цементных блоков спирали, как сразу же возникал особый, весьма странный акустический феномен, – на самом деле здесь находился вход в портал, ведущий с Олимпа в современный мир. Персефона огляделась по сторонам. – Ну, гроза определенно облегчает нам дело. Никого вокруг нет. Богиня весны взмахнула рукой, и воздух перед ними заволновался и завибрировал. А потом сгустился в сферу размером примерно с обычную входную дверь; богиня весны без колебаний шагнула в нее и мгновенно исчезла. Венера вздохнула и тоже сделала шаг, но тут же наткнулась на что‑то твердое и непроницаемое и, тихонько взвизгнув, отпрыгнула назад, потирая нос. Голова Персефоны возникла в центре сферы, как будто богиня выглянула из занавешенного алькова. – Почему ты медлишь? – Я не знаю. Я… Венера неуверенно двинулась вперед, держа перед собой вытянутую руку. Когда она коснулась поверхности светящейся сферы рядом с лицом Персефоны, воздух внезапно отвердел, преграждая ей путь. – Я не могу пройти… – чуть слышно пробормотала Венера. – Не говори глупостей. Разумеется, ты можешь, просто… Персефона схватила подругу за руку и, попытавшись втащить в портал, обнаружила, что, хотя ее собственная рука движется свободно в обоих направлениях, из одного мира в другой, рука Венеры натыкается на неодолимое невидимое препятствие. – Неужели случилось что‑то такое, из‑за чего я потеряла силу? – спросила Венера, когда Персефона снова выбралась в современный мир. – Не может быть, – возразила Персефона. – Даже современные смертные могли бы пройти через портал Деметры, почему я и стараюсь изо всех сил, чтобы меня никто не видел, когда я прихожу или ухожу. Венера повернулась к симпатичному деревцу, росшему неподалеку. Она щелкнула длинными пальцами, глядя на по‑зимнему обнаженные ветки, и те мгновенно покрылись нежными белыми цветками – брэдфордская груша расцвела, как будто уже была середина весны. – Нет, сила в порядке, – пожала плечами Венера. – Давай еще раз попробуем. Может быть, дело в самом портале, и он уже пришел в норму. Мы войдем вместе. – Персефона снова взяла Венеру за руку. – Готова? Раз… два… три! Богини шагнули в светящуюся сферу. Персефона проникла в нее без труда, но богиня любви как будто налетела на стеклянную стену. – О, блудливые сатиры и их волосатые яйца! – в растерянности воскликнула Венера. – Что за чертовщина могла случиться с этой проклятой богинями штуковиной? Но пока Венера произносила свои ругательства, у нее мелькнула некая мысль… мысль, вернувшая ее в ресторан Лолы, в дамскую комнату, к простенькому заклинанию, почему‑то совершенно неожиданно затронувшему ее душу… – Заклинание! Я ответила на то заклинание и согласилась помочь Пие! – сообщила Венера Персефоне, когда та выбралась из портала. – И что? Мы отвечаем на призывы бесконечные сотни лет. Это никогда не мешало возвращаться на Олимп. – Да, я знаю, но на этот раз все сработало как‑то по‑другому. Не понимаю, в чем тут в точности дело, но это обращение затронуло меня так, как ни одно другое не затрагивало прежде. Венера помолчала, сосредоточенно размышляя. – Я связана с ней! – С ней?.. – С Пией. Вот почему я так странно себя чувствую… это не мои чувства! Я оказалась связанной с той смертной! – Ох нет! Венера, но о чем именно просила тебя та смертная? – Пия просила, чтобы я даровала ей счастье и экстаз, – с несчастным видом ответила Венера. – И ты согласилась? Вслух? Венера кивнула. – Да, и я помню какие‑то странные ощущения, когда она начитывала заклинание… как будто что‑то меня подтолкнуло изнутри и убедило ответить ей. – Богиня любви закрыла глаза и покачала головой. – Я ведь думала, это тот чудный мартини так на меня подействовал, но выходит, нет. Это было само заклинание; оно оказалось слишком точным и связывающим. Персефона задохнулась от ужаса. – Но это значит, что ты не сможешь покинуть этот мир, пока не обеспечишь той жалкой смертной счастье и любовный экстаз!
|