Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Слон в посудной лавке
Яхт‑клубы, гребные клубы, теннисные клубы, клубы любителей верховой езды – их здания выглядят так, как будто они с б о льшими или меньшими затратами были построены членами одной и той же архитектурной династии, начисто лишенной фантазии. Внизу – помещения для лодок и инвентаря, душевые и раздевалки, наверху – холл с баром для общественных мероприятий, несколько комнат и терраса. Здесь терраса выходила на Рейн и Фризенхаймский остров. Пробиваясь через толпу в холле, я потерял Бригиту. По дороге сюда мы опять поссорились, потому что она хотела, чтобы мы поженились, а я не хотел. Во всяком случае, еще не хотел. Она сказала, что я в свои шестьдесят девять вряд ли стану моложе, а я сказал, что моложе не становится никто, на что она заявила, что я говорю ерунду. И надо отдать ей должное – она была права. Я надулся и умолк. Когда мы припарковались в обществе многочисленных «мерседесов» и «БМВ» и даже двух «ягуаров» и одного «роллс‑ройса» и я, обойдя вокруг машины, открыл ей дверцу, она вышла красивая и холодно‑неприступная. Они стояли на террасе у балюстрады – Филипп с Фюрузан и Эберляйн с какой‑то молодой женщиной под руку. – Герд! – Фюрузан расцеловала меня в обе щеки, Филипп пожал мне локоть. Эберляйн представил меня своей жене и сразу же взял на себя инициативу. – Дети, оставьте‑ка нас вдвоем на несколько минут. Нам, старикам, нужно кое о чем потолковать. Он повел меня к столику. – Вы пришли, чтобы поговорить со мной, так чего же я буду ходить вокруг да около! Вы искали в нашей больнице молодую женщину и ничего не выяснили, кроме того, что она была нашей пациенткой. Вендт наплел вам каких‑то небылиц, а я заморочил вам голову своей философской болтовней. И вот вы решили прощупать меня на нейтральной территории. Ну что ж, почему бы и нет? Он был сама невинность и опять во всеоружии своего неторопливо‑добродушного смеха. Взяв предложенную сигарету, но отказавшись от огня, он вертел ее двумя пальцами – большим и средним, глядя, как я курю. Толстые пальцы словно ласкали сигарету. – Прощупать? Ну, можно это и так назвать. Так вот, некий молодой врач вашей больницы говорит мне, что пациентка, которую я разыскиваю по поручению ее отца, выпала из окна и разбилась насмерть. Никто, кроме него, не слышал об этом происшествии. Когда я рассказал эту историю одному сотруднику этой же больницы, он посоветовал мне не слушать всякую ерунду. Но, узнав, от кого я услышал эту «ерунду», тут же отказался от своих слов. Потом я узнаю о разных маленьких неприятностях и ЧП в вашей больнице, а вы рассказываете мне об инфекциях и инфарктах, вирусах и бактериях. Поэтому я был бы рад любым комментариям на эту тему. – Что вы знаете о психиатрии? – Я кое‑что читал. А несколько лет назад в этой больнице лежал мой друг. Я помню, как все выглядело тогда, и вижу, что с тех пор многое изменилось. – А что вы знаете об ответственности психиатра и издержках его работы? О заботах, которые не повесишь в шкаф вместе с белым халатом в конце рабочего дня и которые сопровождают тебя на пути домой, преследуют во сне и поджидают утром, когда ты просыпаешься? Что вы знаете обо всем этом? Вы, со своими шуточками по поводу вирусов, бактерий, инфекций и инфарктов?.. – Но… но вы же… – Я уже совсем ничего не понимал. А может, подумал я, эти психиатры – как поджигатели, прикидывающиеся пожарными, или преступники, прикидывающиеся полицейскими? Я с недоумением смотрел на него. Он рассмеялся и весело постучал палкой по полу. – Ну разве можно работать детективом с таким открытым лицом, на котором все можно прочесть? Но вы не волнуйтесь, я хотел только чуть‑чуть вас запутать, чтобы вам легче было понять ту путаницу, о которой вы меня расспрашиваете. – Он откинулся на спинку стула и выдержал паузу. – Не будьте так строги к молодому Вендту, проявите к нему снисхождение. Ему сейчас нелегко. А он может со временем стать прекрасным врачом. Теперь мне понадобилось какое‑то время, прежде чем я смог ответить. – Снисхождение? Я хотел дать ему еще один шанс… Я произнес это, сам толком не зная, что хотел сказать. Конечно, мне приходило в голову рассказать о поведении Вендта Нэгельсбаху или кому‑нибудь из Врачебной палаты или какого‑нибудь контролирующего органа. Но мне было непонятно, что я от этого выиграю и выиграю ли вообще. Вендту это, возможно, сулило неприятности, и я смог бы оказать на него давление, угрожая разоблачением. Но тут опять вставала проблема негласности проводимых мной поисков – Лео ничего не должна была заподозрить, а насколько это было возможно в случае, если мне все‑таки пришлось бы реализовать свои угрозы, я не знал. – Конечно, Вендт сглупил, выдумав несчастный случай со смертельным исходом. Но представьте себе: вы – энергичный, деятельный психиатр, вам удается выявить корень проблемы – отношения пациентки с ее отцом; вы работаете в этом направлении, радуетесь успехам, боретесь с рецидивами; в конце концов, добиваетесь прорыва, выводите пациентку на путь окончательного выздоровления – и тут вдруг появляется частный детектив, и грозная тень отца вновь становится реальностью. Естественно, Вендт хватается за первое, что пришло ему в голову, как за спасительную соломинку, чтобы отшить вас и обезопасить свою пациентку. – И где же она? – Господин Зельб, я не знаю, где она. Я не знаю, так ли вообще все произошло, как я вам изобразил. Я говорю вам это все для того, чтобы вы поняли, чт о может заставить врача, в частности Вендта, прибегнуть к таким дурацким выдумкам. – Значит, все могло произойти и совершенно иначе? Он сделал вид, что не заметил моего вопроса. – Эта девушка произвела на меня очень приятное впечатление. Под депрессивным налетом – жизнерадостная натура, к тому же из хорошей семьи. Я надеюсь, что у нее все будет в порядке. – Он задумался на несколько секунд. – Как бы то ни было, моя жена уже заждалась меня. Идемте! Он встал, я последовал за ним. Тем временем заиграл оркестр, и пары закружились в танце. Эберляйн не протискивался и не проталкивался – и стоящие, и танцующие сами, как по команде, расступались перед ним. Мы вернулись к своим, и я пригласил на танец жену Эберляйна, – после того как он постучал палкой по своей деревянной ноге и требовательно посмотрел на меня, – потом танцевал с Фюрузан, а потом с дамой на голову выше меня, пригласившей меня на белый танец. В половине двенадцатого я уже почти физически ощущал, что людей слишком много, зал слишком маленький, а музыка слишком громкая. Бригиту я отыскал на террасе. Она кокетничала с каким‑то безликим типом в бирюзовом костюме и с масляными кудрями. – Я ухожу. Ты идешь? Она осталась. Я поехал домой. В половине седьмого раздался звонок в дверь. На пороге стояла Бригита со свежими булочками для завтрака. Я не стал выяснять, откуда она приехала. За завтраком я хотел попросить ее руки, но, когда она встала из‑за стола, чтобы снять с плиты яйца, она наступила Турбо на хвост.
|