Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Телефонный звонок
На ступеньках лесенки, спускавшейся с веранды, сидели двое – мужчина и девушка. Услышав скрип калитки, девушка привстала и, узнав Парамонова, побежала навстречу. Парамонов представил ей Жемчужного. – А где же Юрий Константинович? – удивилась она, обернувшись. – Он только что здесь сидел. – Кто это Юрий Константинович? – спросил майор. – Уже допрос? – откликнулась Валя. – Пока вопрос. – Сизов. Наш общий друг. И вообще – очень хороший человек. Да‑да, – подчеркнула она, обращаясь к Парамонову. И по тону ее реплики, и по снисходительной усмешке Парамонова Жемчужный понял, что это какое‑то продолжение их спора. – Разрешите осмотреть сад, – попросил он. – Пожалуйста. Он двинулся в ельник у забора, пересек лужайку, обратив внимание на примятую местами высокую и густую траву. – Валентина Васильевна! – позвал он. – А кто это здесь ходил? – За деревьями? Это я грибы собирала. – Когда? – Сегодня утром. – А вот эта примятость – вроде тропинки? – Не знаю, – задумалась Валя. – Сюда обычно никто не ходит. Может, кто‑нибудь из гостей… Жемчужный вышел за калитку, медленно пошел вдоль забора, свернул за угол и сразу же остановился: в частом штакетнике две планки были оторваны, держались каждая на одном гвозде. Отодвинь и – пролезай. Жемчужный присел на корточки. На поперечине – прясле, как их называют, – остались кусочки рыжей глины. Он потрогал их пальцами: еще мягкие на ощупь, видно, кто‑то недавно перелезал, задел подошвами… – Валя, скажите, – Жемчужный выпрямился, – кто‑нибудь пользуется этим лазом? – Да нет, пожалуй, – Валя пожала плечами. – Насколько я знаю, никто. Разве мальчишки? Да им в саду и поживиться‑то нечем… – Проверяете свою версию о сером в перчатках? – не без усмешки спросил Парамонов. – Все может быть, – отрезал Жемчужный. – Одно несомненно: недавно кто‑то здесь пропутешествовал, вон – глина еще не засохла. – Чужой? – Валя утверждает, что свои ходят через калитку. – Это не улика. – Глина на заборе? Нет, конечно. Но на мысль наводит. – На какую? – Как раз о чужом… – Я все хотел спросить вас, Валечка, – догнал отходившую от калитки Валю Жемчужный. – Скажите, зачем вы приходили к нам в управление? – Мне показалось, что вы Сизова подозреваете. Но он действительно не играл с профессором в тот вечер в шахматы. Ему нельзя не верить. Он очень правдивый и честный человек. А Коля его почему‑то особенно упорно допрашивал. Она запнулась и умолкла. «Решительность Парамонова придется чуть охладить», – подумал майор и сказал вслух: – Мы никого пока не подозреваем, Валечка, но допрашиваем всех, кто имеет прямое или косвенное отношение к профессору. Ряд вопросов к Сизову у меня, правда, еще есть… – Между прочим, он сам хочет с вами поговорить… Может быть, выпьем чаю? – С удовольствием. Вот и зовите его сюда. Вместе и поговорим. Майор совсем не хотел чаю, но именно такой разговор ему был нужен – непринужденный, неофициальный. Сизов оказался некрасивым, угловатым человеком лет тридцати пяти, с умными, насмешливыми глазами. – Допрос за чашкой чаю? – спросил он, оглядывая накрытый стол и вазочки с вареньем, только что принесенные Валей. – Юрий Константинович… – вмешалась Валя. – Не надо… – Знаете, что самое трудное в следствии? – подчеркнуто спросил Жемчужный. – Создать атмосферу доверия, преодолеть внутреннее сопротивление собеседника. Вот вы внутренне сопротивляетесь. А почему? Не верите, ждете всяческих подвохов, сбивающих вопросов. А у меня единственное желание – послушать вас! Может, вы скажете какую‑либо мелочь, которая откроет перед нами завесу… – Какие уж тут мелочи, – перебил его Сизов: внутреннее напряжение его еще не угасло. – Давным‑давно все переговорили. – А телефонный разговор? – вдруг вспомнила Валя. Сизов задумался: – Ну, уж это действительно мелочь. Я даже забыл о нем. – О каком разговоре вы забыли? – спросил Жемчужный. – В субботу я пришел к профессору первым, вы это знаете. Когда проходил мимо его открытого окна, он с кем‑то говорил по телефону. Я запомнил только одну фразу: «Не может быть! Какими судьбами?» Я постоял у двери, чтобы не мешать разговору, потом вошел в комнату. И еще запомнилось заключительное: «Надеюсь, старика не забудешь?». – И профессор не говорил, кто ему звонил? – Он хотел сказать, – вмешалась Валя. – Когда я принесла вино, дядя сказал мне: «Ты знаешь, кто сейчас мне звонил?» Но в это время показались на пороге Масловы. Они сразу стали что‑то ему рассказывать. Я так и не узнала, кто разговаривал с дядей по телефону. – Валя задумалась и потом не совсем уверенно сказала: – Но, судя по тону, каким спросил меня дядя, я должна была знать об этом человеке. – Может, это Мария Львовна? – Нет, речь, по‑видимому, шла о ком‑то другом. Иначе, зачем бы он стал объявлять мне об этом так многозначительно? – Возможно, вы правы, – заметил Жемчужный, допивая остывший чай.
|