Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Добродетель
Мы за вас ужасно рады, Я за вас ужасно рад – Вам награды и парады, Ананас и виноград.
Мне – чердак и кислый квас, Я ужасно рад за вас.
23:44 …в могиле отоспимся…
Жара и не думала спадать. Вечер, прохлада… Ага, как же! К вечеру зной усилился, а с заходом солнца навалилась влажная духота. Как в парной, которую я ненавижу – сразу горло забивает шерстяной кляп, и сердце рвет с места к финишу. Больше минуты ни разу не смог выдержать, даже по молодости. Чувствую, сейчас коньки отброшу – и бегом из этого ада. Кстати, об аде. Может, нас так к пеклу готовят? Открытые окна помогали слабо. Закрыть – вообще задохнешься. А тут еще музыка со двора лупит. Как с цепи сорвалась: дынць‑тынць‑та‑та, дынць‑тынць‑та‑та! «Танец с саблями» Хачатуряна. И хор жеребячьих, луженых глоток: – Давай, Олька, не жмись! – Отвали! – Чего ты целку корчишь? Давай! – Сам ты целка! – Ну вот и давай! – Прямо здесь?! – А чего? По приколу! – Димон, пиво еще есть? – Держи… Под деревьями, на детской площадке, хаотично перемещались тени. Наглядная иллюстрация Броуновского движения, именуемого «тусовкой». Или «тусой» – для тех, кто слово «тусовка» выговорить не может. Блуждающими звездами рдели угольки сигарет, двигаясь по причудливым траекториям. Казалось, угольков больше, чем теней. Один взлетел шальной ракетой – и рассыпался снопом искр, ударившись о ствол старой акации. – …а он мне: тебе восемнадцать есть? Прикинь! – Нифигассе! А ты? – А я… – …но может стать раком! – Гы‑гы‑гы! – Га‑га‑га! – Димон, дай сигарету… – …ну давай, Олька! – Пусть тебе твоя Вика дает! – А вот и дам! Смотрите и завидуйте! Хохот, бульканье, аподисменты. Кажется, Вика перешла от слов к делу. Жаль, в темноте ничего не было видно. Хлопнула дверь подъезда: – Эй, а потише нельзя?! Я узнал голос Приходько, соседа с первого этажа. Но компания во дворе то ли не услышала, то ли не обратила внимания. – Я сказал: потише! У меня ребенок заснуть не может! Приходько вышел на середину двора, куда падал свет из окон и от одинокого фонаря, прятавшегося в листве клена. Сосед был в футболке и домашних «трениках», в шлепанцах на босу ногу. Его двойная тень на асфальте напоминала стрелки огромных часов. Часы показывали без четверти полночь. – Отвали, папик! – В могиле отоспимся! – И твой пацан тоже! – Викуня, давай! – Даю… Ой! Не так сильно! – Нормально‑нормально! – Круто! Засади ей! – Валите отсюда! Другого места не нашли?! – Папик нарывается. У папика в дупе шило… – Вон отсюда, шпана малолетняя! – Щас мы папику разъясним… – И кто малолетка, и кто шпана… – И кому куда идти… На свет выбрались трое. Один сжимал в руке пустую бутылку из‑под «Сармата», другой – корявый дрючок. Третий, похожий на молодого лося, изображал Чака Норриса, брыкаясь и лягаясь на ходу. Дверь подъезда хлопнула снова. – Бордель тут устроили! Хулиганье! Убирайтесь живо, ироды, а то милицию вызову! Внизу образовалась вездесущая баба Рая. – Иди на хрен, курица! – На чей, на твой, Димон? – У меня на нее не встанет! – Ах вы, шмакодявки! Чтоб вы сдохли вместе с вашими шлюхами! – Это кто тут шлюхи?! – Заткни пасть, бабка! – Вон из нашего двора, уроды! Приходько шагнул к лосю, ухватил за грудки и встряхнул с неожиданной силой. У лося отчетливо лязгнули челюсти. Пуговица на рубашке отлетела; блеснув в свете фонаря, она канула во мрак. – Песец тебе, козёл! Шклюцеватый парень, щеголявший в бейсболке козырьком назад, замахнулся пивной бутылкой – и получил по морде мокрым полотенцем, которым предусмотрительно вооружилась баба Рая. Шлепок вышел смачным, с сочным таким причмокиванием. От неожиданности шклюц резко качнулся назад, ноги его заплелись – и парень с размаху сел на задницу, выронив бутылку. Та покатилась по асфальту, в сторону арки. В ответ из арки басовито гавкнули. Во двор трусцой вбежал Юрка‑бомбила в семейных трусах и босиком. Юрку тащил на буксире злой, как дьявол, кобель‑боксер. Оправдывая породу, пес рвался в бой. Юрка тоже был настроен воинственно: в свободной руке он сжимал разводной ключ. Двор быстро наполнялся народом. Адвокат Павлычко, толстяк в шортах и майке. Длинный, как жердь, студент‑заочник Цапин с такой же длинной шваброй наперевес. Федосьевна в цветастом халате до пят, с чугунной сковородкой. Взлохмаченный со сна Вовка Чиж, голый по пояс, зато в штанах от кимоно. Николай Акимович, крестящий воздух офицерским ремнем. Бухгалтерша Фрайман с мобильником наготове. Сестры Чиковы. И ещё, ещё… Это было смешно. Это было совсем не смешно. – Приехали, ссыкуны? – оскалился Юрка‑бомбила. – Всё, гайки. Остальные молчали. Я смотрел на них из распахнутого окна. Наверное, следовало выйти во двор, встать со всеми… Я остался дома. А от коньяка осталась одна головная боль. Не задумывайся, сказала теща. Задумаешься – пропадешь. Сожрешь себя заживо. Мудрая женщина моя теща, фиалка Монмартра… Приходько еще раз встряхнул лося – у того отлетела вторая пуговица – и отпустил. Лось попятился. – Пацаны… валим нах… С детской площадки начался торопливый исход. Музыка смолкла. Рой сигаретных угольков погас. Оккупантов оказалось не меньше дюжины: парни, девицы. Одна на ходу оправляла платье, держа в левой руке кружевные трусики. Небось, Вика. Пир во время чумы заканчивался, не дождавшись финальной разборки между председателем и священником. Я следил, как актеры покидают сцену, чувствуя себя скорее зрителем, нежели зачумленным участником. Ах, Пушкин, сукин сын! На кой нам сдался пятистопный ямб? «Благодарим, задумчивая Мэри…»? Дай мне, задумчивая Мэри, и не слишком, коза, задумывайся, и не жди благодарности. Иначе опоздаем слинять по быстрячку, и давать придется швабре студента Цыпина. Полуночные гуляки старались не смотреть на молчаливых жильцов – спешили обойти по широкой дуге, нырнуть в темень арки. Впрочем, нет‑нет, да и оглядывались. Когда они убрались, народ еще минут десять не расходился. Стояли, переговаривались вполголоса. Адвокат Павлычко угостил желающих сигаретами. Некурящий Приходько тоже взял одну. Руки у него дрожали. Он неумело подкурил, затянулся пару раз – и зашелся кашлем. – Не начинай, – посоветовал ему Юрка, залихватски пуская в небо кольца дыма. – Береги здоровье… Иди лучше своего спать укладывай. Теперь тихо будет.
|