Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 6. Они въехали в долину Кайюга, и Рики вел старый «бьюик» очень осторожно
— Ну что там? — спросил Рики. — Опять нарушение границы? Нужно наконец объяснить ему, что даже если он выиграет дело, судебные издержки обойдутся ему дороже. Они въехали в долину Кайюга, и Рики вел старый «бьюик» очень осторожно. Дорога была скользкой, а он даже не успел поставить зимние покрышки. Сирс не дал ему времени. Сам Сирс, в черной шляпе и зимнем меховом пальто, тоже казался обеспокоенным этим. — Веди повнимательней, — сказал он. — Должно быть, тут лед до самого Дамаскуса. — Мы не едем в Дамаскус. — Все равно. — А почему ты не взял свою машину? — Я не успел надеть зимние покрышки. Рики удивился. Сирс был не из тех, кто часто не успевал что-то сделать. Может, это из-за разговора с Элмером? Элмер Скэйлс был одним из их самых давних и самых тяжелых клиентов. Еще в пятнадцать лет он явился к ним с длинным списком людей, на которых хотел возбудить дела. Они с тех пор так и не смогли убедить его, что с людьми почти всегда можно договориться. Скэйлса, тощего человека с оттопыренными ушами и визгливым голосом, звали «наш Вергилий» за стихи, которые он периодически посылал в католические журналы и редакции местных газет. Рики думал, что они так же периодически отсылали эти стихи обратно — Элмер как-то показал ему целую папку отказов, но газеты напечатали два-три. Это были вдохновенные описания фермерского труда, что-то наподобие: «Коровы мычат и блеют ягнята, имя Господа в людях свято». Кроме того, Элмер имел восемь детей и обожал со всеми судиться. Раз или два в год Элмер вызывал на ферму одного из компаньонов и демонстрировал ему дыру в ограде, через которую охотник или мальчишка вторгались в его владения; он высматривал их с помощью бинокля и привлекал к ответственности. Но на этот раз Сирс подозревал, что случилось что-то более серьезное: Элмер ни разу еще не требовал присутствия обоих своих юристов. — Знаешь, Сирс, — сказал Рики, — я могу одновременно вести машину и думать. Может все же расскажешь мне, что там случилось с Элмером? — Несколько его животных умерло, — проговорил Сирс еле слышно, словно боясь, что от громких слов машина может слететь под откос. — Ну и зачем там мы? Мы же их не воскресим. — Он хочет, чтобы мы посмотрели. Еще он позвонил Уолтеру Хардести. — Так они не просто умерли? — Кто его знает? Ты все же следи за дорогой, Рики. Я вовсе не желаю к ним присоединиться. Рики взглянул на Сирса и только сейчас заметил, как он бледен. Под кожей ясно проступили голубоватые вены, под глазами набрякли серые мешки. — Следи за дорогой. — У тебя ужасный вид, Сирс. — Не думаю, что Элмер это заметит. — Тебе что, снился плохой сон? — Какой ты догадливый. — Мне тоже. Стелла хотела, чтобы я тебе рассказал. — Зачем? У нее что, тоже плохие сны? — Она думала, что это может помочь. — Вот это по-женски. Говорить об этом — только расковыривать рану. Ничем это не поможет. — Тогда мы зря пригласили сюда Дональда Вандерли. Сирс недовольно хмыкнул. — Прости, что я это сказал. Но я думаю, что мы должны поговорить об этом потому же, почему пригласили этого парня. — Этому парню лет тридцать пять или сорок. — Неважно. Я хочу рассказать тебе, что мне сегодня приснилось. Стелла сказала, что я проснулся с криком. Во всяком случае, сон был просто ужасный. Я был в пустом доме, наверху, и какая-то тварь пыталась добраться до меня. В конце концов она вошла в комнату, но оказалось, что это не какой-нибудь монстр, а ты, Льюис и Джон. И все мертвые, — глядя в зеркальце, он увидел, что лоб Сирса пересекла глубокая морщина. — Ты видел нас троих? Рики кивнул. Сирс откашлялся и чуть опустил стекло. В машину ворвался холодный воздух. Сирс судорожно вздохнул. — Так, говоришь, нас было трое? — Да. — Знаешь, я видел такой же сон. Только я увидел двоих. Льюиса и Джона. Тебя не было. Рики вдруг услышал в его голосе то, что заставило его в удивлении замолчать до тех пор, пока они не подъехали к ферме. Это была зависть. — Наш Вергилий, — сказал Сирс. Когда они достигли двухэтажного дома, перед ними предстала долговязая фигура Скэйлса, ожидающего их на крыльце. Дом напоминал о картинах Эндрю Уайста. Элмер и сам походил на портрет кисти Уайста. Уши его под поднятыми наушниками шапки отливали взволнованно-розовым. За крыльцом притаился серый «додж», на дверце которого Рики разглядел эмблему шерифа. — Уолт уже здесь, — сказал он, и Сирс кивнул. Они вылезли из машины и пошли к крыльцу, плотнее запахнув воротники. Скэйлс, окруженный теперь с двух сторон детьми, не двинулся с места. У него был мрачно-торжественный вид, сопутствующий его наиболее вдохновенным искам. — Вы как раз вовремя, — заметил он. — Уолт Хардести уже десять минут как здесь. — Ему не так далеко ехать, — сказал Сирс, придерживая шляпу на холодном ветру. — Сирс Джеймс, последнее слово всегда за вами. Эй, дети! Ступайте в дом, а то отморозите задницы! — Мальчишки шмыгнули в дверь, а Элмер остался стоять, глядя на компаньонов и мрачно улыбаясь. — В чем дело, Элмер? — спросил Рики, чуть притоптывая. Его ноги в элегантных черных туфлях уже начали мерзнуть. — Сейчас увидите. Вы, правда, не совсем удачно оделись для прогулки в поле. Городские, сразу видно. Подождите, я позову Хардести. Он скрылся в доме и скоро вновь появился вместе с шерифом. На Уолте Хардести были теплое хлопчатобумажное пальто и стетсоновская шляпа. После замечания Элмера Рики невольно покосился на его ноги. Шериф надел тяжелые кожаные башмаки. — Мистер Джеймс, мистер Готорн, — он кивнул и подкрутил усы, более пышные, чем у Рики. В этом ковбойском обличье Уолт выглядел лет на пятнадцать моложе своего истинного возраста. — Может, теперь Элмер покажет нам, что случилось? — Покажу, — согласился фермер и, сойдя с крыльца, повел их за собой к занесенному снегом сараю. — Пойдемте, джентльмены, вы сами все увидите. Хардести шел рядом с Рики, а Сирс кое-как ковылял за ними с несколько обиженным видом. — Черт, как холодно, — сказал шериф. — Похоже, зима будет долгой. — Надеюсь, что нет, — ответил Рики. — Староват я для таких зим. Элмер Скэйлс подвел их к ограде, отделявшей двор от пастбища, и открыл калитку. — Теперь смотрите, Уолт. Смотрите на следы. Вот это я утром пришел и ушел, — следы были широкими, как будто Элмер бежал. — А где ваш блокнот? Разве вы не будете ничего записывать? — Успокойтесь, Элмер. Сперва я хочу узнать, в чем проблема. — Вы, ребята, угробите свою обувь. Ну ладно, что ж поделать. Пошли. Хардести пошел за Элмером, похожий в своем объемистом пальто на отца, идущего за маленьким сыном. Рики обернулся к Сирсу, который недовольно оглядывал заснеженное поле. — Мог бы предупредить, чтобы мы надели подходящую обувь. Будет доволен, когда я заработаю пневмонию и подам иск на него. Ну ладно, делать нечего, пошли. Сирс решительно сделал шаг и тут же провалился в снег по щиколотку. — Я не пойду, — сказал он, отряхиваясь. — Пусть приходит в контору. — Тогда хоть я схожу, — и Рики поспешил за остальными. Уолт Хардести повернулся к нему, опять подкручивая усы, — этакий шериф с границы, перенесенный в зимний Нью-Йорк. Рики пробирался по его следам, слыша сзади недовольное ворчание Сирса. Элмер впереди что-то говорил и жестикулировал, подойдя к каким-то сероватым кочкам, полузанесенным снегом. Хардести дошел до одной из них, наклонился и дернул — Рики увидел, как в воздухе мелькнули четыре черных ноги. Он поспешил туда, чувствуя, что его ноги совсем промокли. Сирс все еще плелся позади, балансируя руками, чтобы не потерять равновесия. — Я и не знал, что вы держите овец, — сказал Хардести. — Только четырех! — крикнул Элмер. — И теперь их нет! Кто-то их убил. Я оставил их на память. У отца их было сотни две, но сейчас у меня не хватает денег. Они нравились детям, вот и все. Рики смотрел на мертвых животных: они лежали с остекленевшими глазами, с запорошенной снегом шерстью. — А кто их убил? — спросил он. — Да! Вот это вопрос! Вы здесь, вот вы мне это и скажите! Хардести, склонившийся над телом овцы, с недоумением посмотрел на фермера. — Вы хотите сказать, что не знаете, не умерли ли они своей смертью? — Да знаю! Знаю! — Элмер драматически воздел руки к небу. — Откуда? — А отчего бы они умерли сами? И к тому же все сразу? От сердечного приступа? К ним наконец подоспел Сирс. — Четыре мертвых овцы, — заметил он. — Вы хотите открыть иск? — Да, черт возьми! Я хочу, чтобы вы нашли этого негодяя и вымотали из него всю душу. — Но кто это может быть? — Не знаю. Но… — Что? — насторожился Хардести. — Я скажу вам дома, шериф. А пока осмотрите тут все и запишите. — Тут вам нужен ветеринар, а не я, — Хардести поднял голову животного. — Ага. — Что? Вместо ответа Хардести перебрался к другой овце и ощупал ее горло. — Посмотрите сами, — сказал он, поднимая голову овцы. — О, Боже, — сказал Элмер; оба юриста молчали. Рики смотрел на открывшуюся рану: широкий темный рот, длинный разрез на шее. — Чистая работа, — заметил Хардести. — Ладно, Элмер. Пойдемте в дом и вы изложите ваши подозрения, — он вытер пальцы о снег. — О Боже, — повторил Элмер. — Им перерезали горло? Всем моим овцам? Хардести быстро осмотрел остальных овец. — Всем. Рики посмотрел на Сирса, потом отвернулся. — Я ему башку оторву, кто это сделал! — завопил Элмер. — Я так и знал, что что-нибудь случится! Знал! Черт! Хардести теперь смотрел в пустое поле. — Вы говорите, что только подошли сюда и сразу пошли назад? — Ага. — А откуда вы узнали, что что-то случилось? — Я увидел их утром из окна. Я всегда умываюсь у окна и вижу этих тварей. Понимаете? — он указал на дом: там блестело стекло в окне кухни. Они тут кормятся… кормились. Просто ходили весь день. А зимой я их запирал в сарай. Ну вот, я только выглянул и сразу увидел, что что-то не так. Я оделся и выскочил наружу. Когда понял, что случилось, сразу позвонил вам. Я хочу, чтобы вы нашли и арестовали того, кто это сделал. — Там же нет ничьих следов, кроме ваших, — напомнил Хардести, подкручивая усы. — Я знаю. Он их замел. — Может быть. Но снег чистый. О Боже она движется она же мертвая она не может. — И еще, — сказал Рики, прерывая молчание и борясь с призрачным голосом в своем мозгу. — Здесь нет крови. Какое-то время все четверо смотрели на овцу и на незапятнанный снег. — Ну что, пойдемте? — с надеждой спросил Сирс. Элмер все еще смотрел на снег. Сирс пошел назад, и остальные вскоре последовали за ним. — Ладно, дети, а ну кыш из кухни! Идите наверх, — крикнул Скэйлс, когда они вошли в дом и скинули пальто. — Нужно поговорить без свидетелей, — он замахал руками на детей, столпившихся у двери, чтобы посмотреть на пистолет Уолта Хардести. — Сара! Митчелл! А ну наверх! Они прошли на кухню, где увидели маленькую женщину, такую же худую, как Элмер. — Мистер Джеймс, мистер Готорн, хотите кофе? — Если можно, тряпку, миссис Скэйлс, — откликнулся Сирс, — а потом уж кофе. — Тряпку… — Вытереть туфли. Мистеру Готорну, по-моему, тоже это нужно. Миссис Скэйлс поглядела на их туфли. — О, Господи! Позвольте я помогу вам. Она достала из шкафа бумажное полотенце и наклонилась с ним к ногам Сирса. — Нет-нет, не надо, — Сирс взял у нее полотенце. Только Рики знал, как он смущен. — Мистер Готорн, — женщина, слегка обескураженная его холодностью, повернулась к Рики. — Да, спасибо, — он оторвал себе кусок полотенца. — Им перерезали горло, — сказал Элмер. — Что я тебе говорил? Какой-то ненормальный. И… — он повысил голос, — ненормальный, который может летать, потому что он не оставил следов. — Скажи им, — сказала жена. Элмер в упор посмотрел на нее, и она заспешила к плите. — Что сказать? — спросил Хардести. Без ковбойского) костюма он вернулся к своему истинному возрасту — Зa пятьдесят. Он стал пить еще больше, подумал Рики, глядя на вены, вздувшиеся на лбу шерифа. На самом деле, несмотря на воинственную внешность — ястребиный нос и холодные голубые глаза, — Уолт Хардести был слишком ленив, чтобы быть хорошим служителем закона. Характерно, что ему пришлось напомнить, чтобы он проверил всех овец. И Элмер был прав — ему следовало иметь с собой блокнот. Теперь фермер встревожился не на шутку: жилы на его шее напряглись, уши покраснели еще больше. — Черт, я ведь видел его! Он оглядел их с приоткрытым ртом. — Его, — повторила сзади жена в унисон. — Эй, женщина! — Скэйлс стукнул кулаком по столу. — Давай скорее кофе и прекрати перебивать! — Он опять повернулся к ним. — Он был громадный! И глядел на меня! Жуть! — он вскинул руки. — Стоял и таращился! — Вы его узнали? — спросил Хардести. — Я не так хорошо его видел. А сейчас я расскажу, как все это было, — он зашагал по кухне, не в силах сдержаться, и Рики опять подумал, что «наш Вергилий» пишет стихи только потому, что боится, как бы его не сочли неспособным к этому. — Я был здесь ночью, поздно. Не мог уснуть. — Не мог, — эхом повторила его жена. Сверху донеслись звуки ударов и визг. — Эй, погоди с кофеи утихомирь их там! — велел Скэйлс. Он подождал, пока она вышла. Вскоре к какофонии наверху присоединился еще один голос, потом все смолкло. — Ну вот, я был здесь, листал каталоги сельхозмашин. Потом услышал какой-то звук возле сарая. Вор! Черт побери! Я выглянул в окно, там шел снег. А потом увидел его. Между сараем и домом. — И как он выглядел? — спросил Хардести, по-прежнему ничего не записывая. — Не знаю! Было слишком темно! — теперь его голос из альта перешел в сопрано. — Только видел, как он там стоит! А чем освещен ваш двор? — спросил Сирс. Мистер Законник, вы думаете, что я недоплачиваю за электричество? Ничем не освещен, но я видел его и знаю, что он очень большой. — А откуда вы это узнали? — спросил шериф. Миссис Скэйлс спустилась по лестнице — топ-топ-топ. Наверху кто-то из детей засвистел, прервавшись, когда мать заметила шаги. — Потому что видел его глаза! Он стоял там и пялился на меня. Глаза в шести футах от земли. — Только глаза? — недоверчиво переспросил Хардести. — Они что, светились в темноте? — Именно так. Рики посмотрел на Элмера, во взгляде которого читалось какое-то удовлетворение, потом на Сирса. Сирс так же, как и он, пытался сохранить спокойствие. И он тоже. — Теперь я жду, что вы найдете его, Уолт, а вы, законники, должны упечь его к черту. Извини, дорогая, — жена его вернулась к плите, кивнув ему в знак прощения. — А вы видели что-нибудь ночью, миссис Скэйлс? — задал Хардести следующий вопрос. Рики увидел, как напрягся Сирс, и знал, что он сам выглядит так же. — Я видела только испуганного мужа. Элмер кашлянул, его кадык ходил вверх-вниз. — Ну что ж, — подытожил Сирс, — похоже, мы узнали все, что можно. Теперь прошу извинить нас, мы с мистером Готорном должны вернуться в город. — Сперва выпейте кофе, мистер Джеймс, — сказала миссис Скэйлс, ставя перед ним пластмассовую чашку. — Чтобы упечь этого монстра, вам понадобятся силы. Уолт Хардести хмыкнул. Сирс заставил себя улыбнуться. Снаружи Хардести, вновь облачившийся в свой техасский наряд, обратился к Сирсу через приоткрытое окно машины: — Вы в город? Не можете подождать? — Что-нибудь важное? — Может, да, может, нет. Все равно нужно поговорить. — Ладно. Мы зайдем к вам в офис. — Я предпочел бы говорить без свидетелей. Рики сидел, держась за руль, и смотрел на Хардести, но в голове его крутилась только одна мысль: «Это началось. Началось, и мы даже не знаем, что это». — Что вы об этом думаете, Уолт? — спросил Сирс. — Думаю, что нам нужно найти где-нибудь тихое место и поговорить. Вы знаете заведение Хэмфри на Седьмой миле? — Похоже, да. — Там, в задней комнате, я обычно встречаюсь с людьми наедине. Что, если нам поехать туда? — Я не против, — Сирс даже не спросил согласия Рики. Они поехали вслед за Хардести к городу, чуть быстрее, чем раньше. Оба молчали, да и о чем было говорить? В конце концов Сирс отыскал нейтральную тему. — Хардести — некомпетентный болван. «Наедине»! Он там встречается наедине с бутылкой «Джим Бим». — Зато теперь понятно, что он делает днем, — Рики свернул на Седьмую милю. Справа, ярдах в двухстах, виднелась таверна — серое приземистое здание со множеством углов. — Конечно. Лакает там бесплатный виски. — Как ты думаешь, о чем он собирается говорить? — Скоро узнаем. Приехали. Хардести уже стоял возле машины посреди пустой, довольно обширной стоянки. На фасаде заведения Хэмфри светились два больших окна: в одном неоном высвечивалось имя хозяина, в другом вспыхивала и гасла надпись «Утика-клуб». Рики подрулил поближе, и компаньоны вылезли на холод. — Пойдемте, — сказал Хардести с наигранным радушием. Они поднялись за ним по бетонным ступенькам и оказались внутри таверны. У стойки восседал Омар Норрис, один из немногих городских алкоголиков, воззрившийся на них в изумлении. Между столиков лавировал сам толстый Хэмфри Стэлледж, вытряхивая пепельницы в ведерко. — Уолт! — воскликнул он и кивнул Рики с Сирсом. Внутри таверны Хардести изменился: он как-то уменьшился и его отношение к юристам стало более уважительным. — Ба, мистер Готорн! — пригляделся Хэмфри. — Рад вас видеть! — он ухмыльнулся: Рики знал, что Стелла иногда захаживала сюда. — Сзади все в порядке? — спросил Хардести. — Конечно. Ждет вас, — Хэмфри указал на дверцу за стойкой, помеченную «Служебное помещение». Они трое прошли туда под удивленным взглядом Омара Норриса. — Вы сегодня в хорошем обществе, Уолт, — сказал им вслед Хэмфри, и Сирс издал недовольный горловой звук. Впрочем, Хардести этого не заметил. — Прошу вас, джентльмены. В полутемной комнате он снова приободрился. — Может, хотите выпить чего-нибудь? Они оба покачали головами. — А мне хочется промочить горло, — Хардести скорчил гримасу и вышел обратно в бар. Компаньоны в молчании оглядели комнату. В центре стоял стол, о который, судя по всему, гасили сигареты несколько поколений; вокруг расположились шесть облезлых стульев. Рики нашел выключатель и повернул его. Даже при свете углы комнаты оставались темными; пахло дымом и прокисшим пивом. — Зачем мы сюда явились? — спросил Рики. Сирс уселся на один из стульев, вздохнул и снял шляпу. — Ничего, Рики. Считай, что это экскурсия. — Сирс, мы должны поговорить о том, что случилось у Элмера. — Не здесь. — Я согласен. — Подожди. Они услышали, как скрипнула дверь. Вошел Хардести с бокалом пива в одной руке и полупустой бутылкой в другой. Он заметно покраснел, как будто от холодного ветра. — Пиво лучше всего спасает от жажды, — сообщил он, но за пивным камуфляжем в его дыхании ощущался стойкий аромат виски. Рики подсчитал, что шериф принял порцию виски и полбутылки пива за три минуты. — Вы здесь раньше не были? — Нет, — сказал Сирс. — Это хорошее место. Здесь можно беседовать наедине. А то увидят вместе шерифа и двух главных городских юристов и будут болтать. — Омар Норрис уже видел. — Этот ничего не вспомнит, — Хардести грузно опустился на стул, шлепнув свой «стетсон» поверх шляпы Сирса. Тот осторожно пододвинул шляпу к себе, пока шериф наливал пива в бокал. — Я хочу повторить вопрос моего компаньона: зачем мы здесь? — Мистер Джеймс, я хочу вам что-то сказать. Мы никогда не найдем, кто или что убило овец Элмера, — он сделал большой глоток. — Нет? — наконец-то у Сирса пробудился интерес. — Нет. Это случается не в первый раз. — Разве? — Рики присел. — Неужели в Милберне были еще такие случаи? — Не здесь. В других частях страны. Вы помните, я ездил на полицейский съезд в Канзас-Сити. Хорошая была поездка, — Рики помнил это, поскольку после возвращения шериф отчитывался перед десятком организаций, оплативших его командировку, а в одной из них состоял Рики (это был местный Ротари-клуб). Шериф выступал там с докладом о «современных средствах защиты порядка в малых городах Америки». — Так вот, — продолжал Хардести, сжимая бутылку одной рукой, как пирожок, — как-то в отеле я говорил с целой кучей шерифов — из Канзаса, из Миссури, из Миннесоты и из других мест. Они рассказывали о разных нераскрытых преступлениях, и в том числе о таких вещах, какие мы сегодня видели. Мертвые животные в поле, чистые разрезы, как будто их оперировал хирург, и никакой крови. «Обескровливание» — вот как это называется. В конце 60-х в долине Огайо было несколько таких случаев. Лошади, коровы, собаки, но овец не было. Тут мы первые. В Канзас-Сити такое случилось всего за год до конференции, под Рождество. — Чушь какая-то, — сказал Сирс. — Извините, мистер Джеймс. Это не чушь. Можете прочитать об этом в «Канзас-Сити Тайме» за декабрь 3 года. Несколько мертвых коров, без всяких следов, без крови и на свежем снегу, как у нас, — он посмотрел на Рики и отхлебнул пива. — И никого не арестовали? — спросил Рики. — Нет. Во всех случаях никого не нашли. Словно что-то плохое пришло в город, отметилось и ушло опять. Что? — воскликнул Сирс. — Вампиры? Демоны? — Я этого не говорил. Черт, я не верю в вампиров, как и в того монстра в шотландском озере. Но никаких других объяснений нет. Я уверен, что мы никого не найдем. Не знаю, как сказать об этом Элмеру. — Это все, что вы собираетесь делать? — Ну я могу послать человека опросить народ на соседних фермах, но не думаю, что это что-то даст. — И вы привели нас сюда, чтобы это сказать? — Получается, что так. — Пошли, Рики, — Сирс отодвинул стул и взял шляпу. — А я думал, что два главных городских юриста могут мне что-нибудь сказать. — Я могу, но сомневаюсь, что вы меня послушаете. — Не так сурово, мистер Джеймс. В конечном счете, мы ведь на одной стороне. — И что мы должны вам сказать? — вмешался Рики. — Что вы знаете обо всем этом. Я ведь заметил, как вы застыли, когда Элмер рассказывал. Вы видели или слышали что-то, о чем не хотели говорить при нем. Но, может быть, вы скажете об этом вашему шерифу? Сирс встают. — Я видел четырех мертвых овец. Я ничего не знаю. Это все, Уолт. Рики, поехали, нас ждут дела. — А он прав, — они свернули на Уит-роу. Справа над ними нависла серая громада св. Михаила; фигуры святых над входом надели шапки и плащи из свежего снега. — Насчет чего? — спросил Сирс. — Насчет того, что видел Элмер. — Ну уж если это ясно Уолту Хардести, то ясно и любому дураку. — Так ты видел что-нибудь? — Видел, только не наяву. Это была галлюцинация. Похоже, я устал и еще та история подействовала. Рики осторожно подогнал машину к фасаду их офиса. Сирс взялся за ручку, но не двигался; Рики показалось, что он уже жалеет о том, что сказал. — Похоже, ты видел то же самое, что наш Вергилий? — Да, видел. Вернее, чувствовал, но я знаю, что это было, — он кашлянул. — Я видел Фенни Бэйта. — Того мальчика из твоей истории? — Да, которого я убил… дал убить. Сирс уронил руку на сиденье. Наконец-то он смог говорить. — Я не был уверен, что… — Рики прервался, зная, что нарушает неписаное правило Клуба Чепухи. — Что это подлинная история? Нет, Рики, она подлинная. Фенни Бэйт жил, а потом умер. Рики вспомнил освещенное окошко библиотеки Сирса. — Ты видел его из окна? Сирс покачал головой. — Я поднимался наверх. Было уже поздно, около двух ночи. Я вымыл посуду и уснул прямо в кресле. Плохо себя чувствовал. Мне стало бы еще хуже, если бы я знал, что Элмер Скэйлс разбудит меня в семь утра. Ну так вот, я выключил свет в библиотеке и пошел наверх. И он был там, сидел на лестнице. Было похоже, что он спал. Он был одет в те же лохмотья, в которых я его помнил, и босой. — Что ты сделал? — Я слишком испугался, чтобы что-то делать. Я ведь уже не двадцатилетний здоровяк, Рики. Я просто стоял там, не в силах пошевелиться. Потом взялся за перила, чтобы не упасть, и тут он проснулся, — Сирс сжал руки так, что побелели пальцы. — У него не было глаз. Только дыры. И то, что осталось от его лица… улыбалось. Господи, Рики. Он хотел играть. — Что? — Я тогда так подумал. У меня в голове все спуталось. Когда он — эта галлюцинация — встал, я сбежал вниз и заперся в библиотеке. Я так и уснул там, на диване. У меня было чувство, что он ушел, но я не мог заставить себя подойти к лестнице. Потом я заснул и увидел сон, про который уже говорил. Утром я понял, конечно, что случилось. Это было видение, и я не думаю, что оно входит в компетенцию Уолта Хардести. — О, Боже, Сирс! — Забудь об этом, Рики. Просто забудь. По крайней мере, пока не приедет молодой Вандерли. О Боже она движется она же мертвая она не может, — снова пронеслось у него в мозгу, и он оторвал взгляд от панели управления и посмотрел прямо в бледное лицо компаньона. — Хватит, — сказал Сирс. — С меня хватит. … Сперва ее ноги… — Сирс. — Я не могу, Рики, — Сирс полез к выходу. Рики вышел со своей стороны и посмотрел на Сирса, высокого представительного старика в черном, и на миг увидел на его лице восковые черты из своего сна. Да и знакомые здания вокруг казались такими же призрачными, будто весь город тоже умер. — Но я скажу тебе одну вещь, — проговорил Сирс. — Я очень хочу, чтобы Эдвард был жив. Я часто хочу этого. — Я тоже, — прошептал Рики, но Сирс уже пошел наверх по ступенькам. Холодный ветер обжег Рики лицо, и он поспешил следом.
|