Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Выбор крестаНадежда Тэффи Выбор креста
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=661715 Аннотация
«Она улыбнулась Ермилову самой светской улыбкой, вытащила из‑под журнала свой корсет, на котором действительно висел чулок, помахала приветливо рукой, словно из окна уходящего поезда, и захлопнула за собой дверь. Через несколько минут вошел Эрбель, длинный, растерянный. Одной рукой он придерживал ворот своей рубашки и беспомощно искал что‑то глазами – очевидно, потерянный галстук…»
Надежда Тэффи Выбор креста
Есть такая новелла: «Выбор креста». Человек изнемог под тяжестью своего креста, возроптал и начал искать другой крест. Но какой бы он ни взваливал на свои плечи – каждый оказывался еще хуже. То слишком длинный, то слишком широкий, то остро резал плечо. Наконец остановил он свой выбор на самом удобном. Это и оказался его собственный, им отвергнутый. А вспомнилась нам эта новелла вот по какому случаю.
* * *
Ермилов очень уважал свою жену, свою Анну. Это была удобная жена, в меру заботливая, неглупая. Но когда он встретил Зою Эрбель, он даже удивился, как мог прожить столько лет с этой прозаической Анной. Анна была недурна собою, крупная, ширококостная, с большими руками и ногами, свежим лицом. Одевалась просто, любила английские блузки, башмаки на плоских каблуках, мужские перчатки, не красилась, не душилась. Все на свете для нее было ясно и просто. Мистики были для нее неуравновешенными субъектами. Влюбленность – естественным влечением полов. Поэзия – «ничего, если носит в себе содержание». С мужем своим она никогда не нежничала, не называла его разными ласковыми или шутливыми именами, но зато очень внимательно следила, чтобы у него было все, что ему нужно, интересовалась его пищеварением, аппетитом, заставляла делать гимнастику и заниматься спортом. Ермилов спорта не любил, гимнастика ему надоела, надоела за четыре года жизни и сама Анна. Скучно было с ней. Скучно было даже то, что в доме всегда был порядок, все вымыто, вычищено, ничего лишнего. – Точно в солдатском госпитале, – ворчал он. Когда он в первый раз попал в дом к Эрбелям, он зашел случайно, по делу. Его сначала поразила, потом умилила обстановка той комнаты, где ему пришлось ожидать хозяина. На столе, заваленном ворохом газет и журналов в таком беспорядке, словно кто‑то нарочно рыл их, стояла открытая коробка с огрызками конфет, из‑под газет выглядывало что‑то розовое и свисала вниз резиночка с пряжкой и бантиком. Тут же на газетах валялся раскрытый кошелек. Мебель в комнате расставлена была как‑то нелепо, как попало. Кресло было повернуто спинкой к столу. Один из стульев – вплотную лицом к стене. Из соседней комнаты доносился звонкий женский голосок, который сначала все напевал странную песенку, грустную по содержанию и веселую по мотиву:
Денег нет, денег нет, Абсолютно денег нет.
Потом тот же голос в отчаянии воскликнул: – Шурка! Квик опять утащил мой чулок! Шурка! Посмотри за дверью. Я не могу – там чужой дядя сидит. В ответ послышалась недовольная басовая воркотня вполголоса. Потом снова женский голосок сказал решительно: – Ну что ж делать. Я пойду сама, ты пойми, что это единственные мои чулки. Все остальные собака растащила и разодрала. Что? Ну так что же? Не съест он меня, твой деловой человек. Дверь осторожно открылась, и молоденькая женщина в розовой пижаме, всклокоченная и смущенная, вошла в комнату. – Простите, – сказала она. – Муж сейчас выйдет. Он пишет… Я здесь забыла… Она проворно бегала глазами по полу, взглянула на стол и, увидев розовую резиночку, искренно обрадовалась: – Ах, и это здесь? Хорошо, что я увидела. И, повернувшись в сторону двери, из которой вышла, закричала: – Шурка! Не ищи корсета, я его нашла. И чулок на нем. Она улыбнулась Ермилову самой светской улыбкой, вытащила из‑под журнала свой корсет, на котором действительно висел чулок, помахала приветливо рукой, словно из окна уходящего поезда, и захлопнула за собой дверь. Через несколько минут вошел Эрбель, длинный, растерянный. Одной рукой он придерживал ворот своей рубашки и беспомощно искал что‑то глазами – очевидно, потерянный галстук.
|