Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Эпизод 12
Мысли материальны. Стоило Модестовне вспомнить о неприятностях с криминальным миром – и криминальный мир не преминул нарисоваться в подворотне, когда Юся заканчивал уборку двора. – Опаньки, – ласково сказал Захар. – Юся‑баной, с печки долой! А я думал – где тебя искать? А он сам идёт. Юся попытался убежать, но Лёнька Захаров пришёл не один, а со своим ординарцем Лысым. Эти двое давно портили участковому Горемыке все показатели, баламутили шпану на районе, но поймать их с поличным пока не удавалось. Несмотря на уговоры и даже откровенные угрозы сдавать Захара с Лысым правоохранительным органам местная шпана не решалась – ходили слухи, что на Лысом висит мокрая статья, тоже недоказанная за отсутствием свидетелей. Единственным, кто не боялся этих двоих, был Юся, да и то, скорей всего, по причине лёгкой сдвинутости по фазе. Он и согласился дать показания против Захара и Лысого. – Ты куда? Тебе в падлу с нормальными пацанами побазарить, что ли? – сказал Лысый. – Были бы нормальные, – просипел Юлик, почти повиснув в зелёной, не по росту, униформе. Лысый был не только на две головы выше, но и тяжелее раза в два. – Здоровый ты парень, тебе бы в автосервисе работать. Домкратом. – Не понял… – Лысый хотел уже применить грубую физическую силу, но Захар его остановил. – Ты, говорят, ментам стучишь? – спросил Захар, почти влезая в ухо Юси губами. – Дятлы стучат, – ответил Юся. – Да ты и есть дятел, – злобно прошипел Захар. – Ты что, на зарплате у ментов? Знаешь, что я с тобой сделаю? – Что? – спросил кто‑то. Капитан Горемыка был мелкий юркий мужичок лет пятидесяти на вид. Горемыка всегда ходил в штатском, одевался неброско, и больше походил на какого‑нибудь забулдыгу, чем на мента. Он был из старой гвардии, бывший оперативник, и Горемыку боялись и уважали не только на его участке. Никогда наперёд было не догадаться, где объявится участковый в следующий раз, он гонял по участку из конца в конец без очевидной системы, и как будто имел уши на каждом углу. Захар с Лысым жили на другом конце города, а промышляли здесь, потому‑то никак не получалось их поймать на горячем: нагадили и смылись. И никто их будто не видел. Кроме Юси. – Ну, я слушаю, – повторил Горемыка. – Что ты ему сделаешь? Лысый убежал первым. Захар харкнул под ноги Горемыке и тоже ушёл быстрым шагом. Дворник же на ослабевших ногах подошёл к стенке и присел. – Я тебе с утра куда велел прийти? – спросил Горемыка, подойдя ближе. – А разве вы что‑то говорили? – севшим голосом спросил Юся. Отвага даётся тяжело – дрожанием коленок, биением сердца и шумом в ушах. Или это он ещё от начальницы не отошёл? – К тебе Эмма Модестовна подходила утром? – Да. Но мне некогда было. – И чем же ты занят был? – У меня работа, между прочим. Кто‑то ведь должен порядок поддерживать на районе. В другой бы раз Горемыка посмеялся – Юся ведь его слова повторил, но после противных рож Захара и Лысого было не до смеха. – Ты понимаешь, что тебя на перо могли поставить только что? – Не поставили же. – Юся, я никак понять не могу – ты гений или идиот? Тебе с отморозками этими не в шахматы играть, они понимают только грубую силу. Юсе на это сказать было нечего. Он понимал, что подверг себя серьёзной опасности, причём абсолютно неоправданно, но его перемкнуло. Ригидность мышления – когда втемяшил что‑то в голову, и пока не сделаешь – переключиться на другое не можешь. Далась ему эта работа. – Ладно, вставай, – смягчился Горемыка. – Пошли в отделение, показания дашь – и отправятся эти ребятки на нары. – У меня же работа. – Запирай, говорю, веники‑метёлки, и пошли. Обещаю – этим ты район зачистишь очень хорошо. Активной гражданской позицией Юся блеснул, едва появился. У опергруппы не нашлось понятых для осмотра взломанного гаража, и они выцепили первого попавшегося бомжа. Им и оказался Юся, принятый уже в штат ЖЭУ дворником. Он в это время на свалке рыскал в поисках запчастей для своего агрегата. Юся не только согласился стать понятым, но и заявил, что может дать свидетельские показания. Оперативники не могли поверить своему счастью, однако тут же сникли: вот задержат они воров, а где потом этого свидетеля искать? На это бомж дал исчерпывающий ответ, где его искать: улица, дом, бойлер во дворе, как войдёте – поворот налево, там лежанка. Дело и впрямь раскрыли по горячим следам: Юся запомнил не только марку и цвет машины злоумышленников, но и государственный номер. Горемыку все хвалили: ну, Петрович, ну, молодец, даже бомжи на его участке ответственные! А Петрович не знал, куда прятаться от Модестовны, которой такое нецелевое использование человеческого ресурса казалось преступным. – Мало вам своих стукачей, так ещё бомжа, придурка беспамятного в свидетели записали! Горемыка не считал Юсю придурком, хотя непонятного в нём было много чего. Настоящий бомж – это опустившийся человек, который продолжает копать себе яму, чтобы опуститься ещё ниже. Юся же, хоть и одетый в какие‑то нелепые обноски, содержал их в чистоте. От него не воняло, он регулярно мылся, чистил зубы, причёсывался, и вообще – более напоминал хиппи, чем бича. Ещё он абсолютно не боялся милиции, как человек, не совершивший ни одного противоправного действия. Юся, кажется, вообще ничего не боялся, как маленький ребёнок, у которого нет чувства самосохранения. Между прочим, сходство с ребёнком не ограничивалось бесстрашием: Юся не выговаривал звук «р». Горемыка сопроводил Юсю в ОВД, дождался, пока его опросят, потом доставил обратно во двор. – Работай, – сказал, – никто тебе больше не помешает. И хотя работать совсем не хотелось, и в теле образовалась неприятная слабость, Юся, чтобы не давать Модестовне лишних поводов к волнению, опять взялся за метлу, но возил инструментом по асфальту, как сонная муха.
|