Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 6. Если вы поругались со следователем – немедленно миритесь, это вам обязательно зачтется в загробной жизни
Если вы поругались со следователем – немедленно миритесь, это вам обязательно зачтется в загробной жизни. P.S. Помните, следователь – тоже человек и ему будет приятно, если вы покормите его чем‑нибудь домашним.
– Ну, а как он тебе нравится? Очень сильно? – Очень, – кивнула Ника, – сейчас уже кажется, что жить без него не смогу. – Быстро же ты втрескалась! – И это говоришь мне ты? Ты, которая влюбляется по пять раз в месяц и каждый раз утверждает, что это на всю жизнь? Леськина улыбка растянулась до ушей, душевные волнения подруги ее забавляли: не часто строгую Веронику можно увидеть такой мечтательно‑воздушной. Вот уже два часа они обсуждали Игоря и конца этому разговору, похоже, не было. – Ты давай выходи за него замуж поскорее, – потребовала Леська, – а то меня скоро убьют, а я ваших детишек и понянчить не успею. Ника ничего ответить не успела: телефон призывно запиликал. – Да, – осторожно начала Леська, боясь, что это Телефонист опять решил порезвиться. – Это Кочкин, – раздался в трубке знакомый голос. – А, это вы, – начала выплескивать свою обиду Леська, – и как идет расследование? – Спасибо, хорошо. – Неужели! А я‑то думала, что без моих советов и рекомендаций вы пропадете. Наверное, уже мысленно примеряете новые погоны, которые получите за поимку маньяка. Без меня вы его все рано не поймаете! – Олеся Владимировна… – Перестаньте со мной разговаривать так, будто мне сто пятьдесят лет! – Олеся Владимировна… – замялся следователь. Переходить на «ты» он не собирался, но перед девушкой робел и слегка ее побаивался, – я звоню спросить – как у вас дела, все ли в порядке? – О! Конечно, все в порядке, шейные позвонки не смещены и не переломаны, если вы об этом! Сердце стучит, а запах моего разлагающегося тела пока не ударяет в нос ни соседям, ни прохожим на улице! Ника стала делать умоляющие знаки: такого отношения, по ее мнению, следователь не заслуживал. Кочкин вздохнул и попрощался, а Леська заметалась по комнате, тряся кулачками в воздухе и злобно стреляя глазами. – Позвонил он, видите ли, узнать, не прибили ли меня еще! Чуткий и добрый! Только полюбуйтесь на него!.. – Что ты к нему пристала, – перебила Ника, – на работе человек. – Это только благодаря мне он понял, что связывает убитых женщин, я в этом деле – самая главная! – Леська остановилась и вздернула нос. – Я сама расследую это дело, посмотрим, кто из нас умнее! Завтра же поеду в магазин и ты, кстати, поедешь вместе со мной. – У меня ученики. – Ничего, найдем время. – Мне вот почему‑то кажется, – сказала Ника, – что если маньяк тебя еще раз увидит около обувного магазина, то он точно тебя убьет. Леська села рядом с подругой на диван и тяжело вздохнула – умирать по‑прежнему не хотелось.
С самого утра в душе образовалась непонятная тоска. Стоило только сунуть ноги в горячо любимые розовые тапочки с помпонами, как внутри что‑то заныло и забеспокоилось. Леська почистила зубы, выщипала брови, выпила кофе и, решив начать день с самого начала, снова легла в постель. Повторное просыпание, случившееся через пятнадцать минут, ни к каким изменениям не привело, и даже повторная чистка зубов ситуацию не переломила. Леська подошла к кровати, на которой сопела Ника, и ткнула ее в плечо. – Доброе утро, – сказала она, наблюдая как подруга приоткрывает правый глаз. – Че случилось‑то? – пробубнила Ника, пытаясь вернуться к сказочному сну, состоящему из сплошных встреч и поцелуев с Игорем. – Мне плохо, а я не знаю почему. – Тоже мне задачка. Ты вчера на следователя незаслуженно наехала, наверное, это у тебя запоздалые угрызения совести. – Точно, – кивнула Леся и села на кровать. Противный Кочкин, все из‑за него, все из‑за него! Мало того, что не допускает ее к расследованию, заставляет сидеть дома целыми днями и слишком редко ей звонит – всего один раз, так он еще к тому же является причиной сегодняшней депрессии. Безобразие! – А почему это ты считаешь, что он ни в чем не виноват? – Потому что он милый, пухлый человек, ищущий маньяков и убийц. Спасает вот таких клуш, как ты, и еще терпит от них всякое ворчание. Нечего путаться у него под ногами, ты только мешаешь, – ответила Ника. Сон был испорчен, и ничего не оставалось, как только проснуться. – И что мне теперь делать? – Грехи замаливать. – А как? – Сделай ему что‑нибудь приятное. – Я приятное не умею. Это слишком трудно и отнимает много времени. – А куда ты торопишься? Вот как раз в твоем положении, когда одна нога уже в могиле, а вторая зависла в воздухе, не мешало бы сделать пару‑тройку добрых дел, чтобы потом никому не пришло в голову перетапливать твою попу на сало. Ну‑ка говори, хочешь жариться на сковородке в аду? – Нет! – Тогда бухайся Кочкину в ноги. Леська подскочила и направилась к шкафу. – Я ему так и скажу, – натягивая кофту в цветочек, решительно начала она, – простите, виновата, осознала, больше не буду. Вы, Максим Григорьевич, очень хороший человек, а я – неблагодарная поганка мухоморская. Так пойдет? – Неплохо, – кивнула Ника, натягивая джинсы. – А еще я ему скажу, что готова понести любое наказание и он со мной может делать, все что захочет. – Леська мечтательно захлопала ресницами, по ее лицу растеклась блаженная улыбка. – Э, ты там что удумала, не пугай мужика, он и так, похоже, тебя боится. С пустыми руками, кстати, идти как‑то не очень… Давай испечем ему пирог, сидит небось, бедный, на казенных харчах, язву желудка зарабатывает. – Это ты хорошо придумала, – засуетилась Леська. Стянула кофту и достала из шкафа майку, – сейчас испечем, делов‑то! Он меня сразу простит, как миленький простит. Мне вообще сейчас надо делать добрых дел побольше, перед смертью это очень полезно. А вот я в прошлом году старушку через дорогу перевела, как думаешь, мне это зачтется? – Зачтется. – Эх, знала бы я тогда, что мне это пригодится, я бы ее и туда и обратно проводила по два раза. Ника только покачала головой и устремилась на кухню. Леська готовить не умела и искренне надеялась на подругу. С трудом отыскав в ящике стола пыльный журнал с изображением кекса на обложке, она радостно помахала им в воздухе: – Рецепт у нас есть, дело осталось за малым. Ника готовить умела, но только яичницу, макароны по‑флотски, борщ и тефтели. Еще она ловко делала бутерброды, и на этом ее кулинарные способности заканчивались. Но, оглядев Леськину кухню, пестрящую сковородками, венчиками и кастрюлями, пролистав журнал с красивыми аппетитными картинками, вспомнив передачу, в которой обаятельный повар легко и непринужденно приготовил бесподобный торт, она изрекла: – Приготовим не хуже других, яйца бить умеем, а с остальным разберемся по ходу дела. Леська восхищенно посмотрела на подругу, почувствовала, как уверенность расползается по всему телу, и, переполненная энтузиазмом, бросилась в неравный бой с мукой, маргарином и миксером. – Что будем печь? – Кекс – слишком просто, – переворачивая страницу, сказала Ника. – Нужен пирог, мужики любят, когда начинки много. У тебя капуста есть? – Не‑а. – Эх ты, а рыба? – Не‑а. – Эх ты, а мясо? – Замороженное. – Эх ты, а что у тебя есть? – Банка вишневого варенья. – Сомнительно… Хотя, глядя на твоего следователя, можно сразу сказать, что сладкое он любит. – Почему это – на моего следователя, ничего он не мой, – запротестовала Леська, включая духовку. – Не придирайся к словам. Ты как думаешь, он Игоря угостит кусочком? – Конечно, не слопает же все сам, – ответила Леська. Вытащила из шкафа банку с вареньем и повертела ее в руках. – Тогда давай скорее готовить. Подходящего рецепта не нашлось, поэтому тесто было решено взять от кулебяки и добавить в него побольше сахара. Продукты полетели в миску. Миксер зажужжал, с легкостью перемалывая все в однородную массу, – сплошное любованье. – И почему это я раньше пирогов не пекла, – пожала плечами Леська, – это же так просто! Первый кусок теста, хоть и порвался в пятнадцати местах, но все же раскатался. Залепив дырки маленькими заплатками, Ника любовно оглядела дело своих рук. – Супер, – сказала она, вываливая на него варенье. Затем раскатала второй кусок теста и положила сверху. Пирог заколыхался, как материк при землетрясении. – Ничего, в духовке схватится. Отправив свое произведение в духовку, девушки подвинули стулья к плите и уселись перед светящимся окошком. – Смотри, что‑то он не поднимается, – со знанием дела сказала Ника. – Не все же сразу, – ответила Леська, чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание. – Подумать только, это мой первый пирог! – Наш первый пирог, – поправила Ника. – Мы сделали это, мы смогли! – Не радуйся раньше времени. – Да посмотри, какой он чудесный, просто загляденье. Максим Григорьевич меня сразу простит. – А варенье с косточками было? – Не знаю, – пожала плечами Леська, – посмотри, что на банке написано. – С косточками, – кивнула Ника, чувствуя, как настроение медленно падает вниз. – Ладно, ничего страшного, ты как пирог подаришь, так сразу и предупреди, чтобы ел аккуратно. Взрослый же мужик, справится. И Игоря пусть предупредит. – Ага. Смотри, смотри, расти начал! Девушки прильнули к окошку духовки. Пирог действительно немного приподнялся, а середина надулась. По кухне стал разноситься аппетитный запах. – А пахнет как… – блаженно выдохнула Ника. – С ума сойти, – подтвердила Леська. – Давай не будем на него смотреть, а то он разволнуется и осядет. Пойдем в комнату. Делегация из двух новоиспеченных поваров на цыпочках покинула кухню. Терпеть было очень трудно, но все же девушки сели перед телевизором и десять минут делали вид, что наслаждаются слезливым сериалом. – Давай уже пойдем и проверим, – не выдержала Ника. – Глянем одним глазком, и обратно. – Подожди, в журнале написано, что должен выпекаться тридцать пять минут, еще немного осталось. Аппетитный запах сменился на нечто иное… – Кажется, горит, – неуверенно сказала Леська. – Кажется, воняет, – подтвердила Ника. Девушки устремились на кухню. Из духовки валил дым – тесто треснуло, а плохо склеенные края пирога разошлись по швам, выпуская на свободу кипящее варенье. Бордовые капли стекали с формы и падали на горячее дно духовки. – Скорее вынимай! – закричала Леська, прыгая от волнения на одном месте. – А где у тебя полотенце?! – А я откуда знаю! Натыкаясь друг на друга, сея панику, они все же отыскали замусоленную прихватку и вытащили почерневший по краям пирог. – Ничего страшного, – успокоила Ника, вынимая из ящика нож, – сейчас все лишнее обкромсаем… – А что, у пирогов бывает что‑то лишнее? – У некоторых бывает. У тебя сахарная пудра есть? Леська достала тощий бледно‑голубой пакет и протянула подруге, та кивнула и с возрастающим энтузиазмом стала обрезать края и счищать выкипевшее варенье с поверхности пирога. Через десять минут пирог имел более сносный вид, но все же от идеала был далек. – Ну и что, – развела руками Ника, – зато когда Кочкин его увидит, то сразу поймет, что это пекла ты… То есть он поймет, что перед ним домашняя выпечка, а не какой‑нибудь бездушный кекс в целлофановой упаковке, провалявшийся на прилавке магазина полгода. – А как мы его назовем? – «Мечта замерзшего якута». – Я серьезно! – Что тут выпендриваться, надо как‑то попроще… «Вишневый сад». – Годится. Леська и Ника собрались очень быстро, упаковали «Вишневый сад» и направились к следователю. Погода была прекрасная, настроение тоже. Запах из пакета доносился вполне сносный, так что девушки расправили плечи и уже не сомневались – Максим Григорьевич смягчится и простит им все, что только можно, а у Игоря обязательно проснется тяга к семейной жизни. – Вы к кому и по какому вопросу? – спросил угрюмый дежурный, скучающий за столом при входе. – Я к Кочкину, – твердо сказала Леська. Вероника отошла в сторонку и приготовилась ждать возвращения подруги. – Позвоните и скажите, что Лисичкина пришла. Дежурный тут же набрал номер следователя и, услышав: «Пропустить немедленно», даже не стал интересоваться тем, что за объемный пакет у нее в руках. Леська немного потопталась у двери кабинета, прорепетировала слова извинения, подбодрила себя тем, что пришла не с пустыми руками, пару раз вздохнула и шагнула за порог. – Доброе утро, – кивнул Игорь и с интересом уставился на девушку: вроде ее не вызывали. – Что‑нибудь случилось? – сразу же спросил Максим Григорьевич. Леське показалось, будто со вчерашнего дня он похудел и осунулся – работает, бедненький, маньяков ловит, ну ничего, сейчас пирожок покушает и с новыми силами – в бой! – Случилось. То есть нет… Понимаете, Максим Григорьевич, мне нужно с вами поговорить… – Она посмотрела на Игоря, и тот, поняв, что сейчас следователя замучают какой‑нибудь ерундой, поспешил к двери. – Пойду покурю, – бросил он, подмигивая Кочкину. Ему очень хотелось остаться и посмотреть, что учудит эта красавица, но раз у людей личные переговоры, то, увы, мешать им не следует. Максим Григорьевич занервничал – хорошего ждать от Олеси Лисичкиной не приходилось. Вроде бы ничего плохого она не делала, но голова от нее пухла и пухла, пухла и пухла… – Слушаю вас. – Я тут… Ну, это… Нагрубила вам немножко… – начала мямлить Леська и тут же изменила тон, стараясь переложить свою вину на другие плечи: – Но это вы во всем виноваты, и вообще, у меня депрессия, а никому до этого дела нет! Меня скоро убьют, расчленят и выбросят в реку, я – самая несчастная на свете, между прочим! – Она всхлипнула, выпятила нижнюю губу вперед и попыталась выдавить из себя слезу. – Я не очень понимаю… – Короче, простите меня за то, что нагрубила, – подвела итог своей речи Леська. – А‑а‑а, вот в чем дело, – протянул Кочкин и улыбнулся. Непонятная радость заплескалась в душе. Пожалуй, никто перед ним вот так не извинялся, да и вообще, мало кто задумывается о том, что и следователи не лишены чувств. А Лисичкина – ничего вроде, ненормальная немного, но ей это даже идет… – Пустяки, я и внимания не обратил. Максим Григорьевич смутился и покраснел. – Очень хорошо, что вы на меня не сердитесь, а то знаете, как страшно умирать, когда грехи в спину дышат! А это вот пирог, – Леська положила на стол пакет, – «Вишневый сад» называется. Я сама испекла…. Ника совсем немного помогала. Кушайте на здоровье. Максим Григорьевич смутился еще больше. Пробормотал: «Спасибо» – и сделал робкий шажок вперед. – Ну, я пошла, – радостно произнесла Леська и выскочила за дверь. Чудесно все получилось, просто чудесно! Спустившись на первый этаж, она вспомнила, что забыла предупредить Кочкина о косточках, попавших в пирог по невероятному недоразумению. Махнув рукой, мол, не маленький, разберется, она поспешила к Нике.
* * *
Проводив взглядом направляющуюся к следователю подругу, Вероника прислонилась к стене и покосилась на дежурного – так себе субъект, ничего интересного. Разве может кто‑нибудь сравниться с Игорем? Конечно же нет. Она подошла к стенду с надписью «Информация» и попыталась уловить свое отражение в стекле. Поправила волосы и кокетливо улыбнулась. – Подругу ждете? – услышала она знакомый голос и, не поверив ушам, резко развернулась. Перед ней стоял Игорь. Сердце Вероники подскочило до потолка. – Ага, – кивнула она, размышляя, как бы произвести на понравившегося мужчину неизгладимое впечатление. – А по какому делу пришли? С маньяком связано? – Не совсем. Пирог принесли. – Что? – правая бровь Игоря удивленно взлетела вверх. Подумав о том, что комплименты и легкий подхалимаж любят не только женщины, но и мужчины, Ника для храбрости вдохнула в легкие побольше воздуха и ответила: – У вас такая трудная и опасная работа, вы боретесь с преступностью, рискуя жизнью, мало спите и не всегда успеваете покушать, вот мы и решили немного побеспокоиться о вас – испекли пирог. Это, конечно, пустяк, но от чистого сердца. Не каждый день встречаются настоящие мужчины… Игорь смущенно закашлял, дежурный фыркнул и углубился в журнал. – Спасибо, как‑то неловко даже… – Ну что вы, – Ника очаровательно улыбнулась и заправила локон за ухо. Только бы Леська подольше не приходила! – А вы давно здесь работаете? – Шесть лет. – Много негодяев поймали? – Прилично. – Игорь заглянул в голубые глаза девушки и, сам того не ожидая, предложил: – Может быть, встретимся как‑нибудь, кофе попьем или в кино сходим? Дежурный фыркнул еще раз, а Ника чуть не запрыгала на месте от радости. О! Ура! Ура! Теперь главное, чтобы он не передумал. Она достала из сумочки ручку и блокнот, написала номер своего телефона и протянула бумажку Игорю: – Позвоните, как будет время. Она постаралась не показывать своего волнения: пусть думает, что встречи с очаровательными помощниками следователей для нее самое обычное занятие. На лестнице появилась довольная Леська, кажется, мероприятие с извинениями и пирогом прошло успешно. – Я позвоню, – сказал Игорь, убирая листок с номером телефона в карман.
|