Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 3. Когда я впервые обнаружила в лаборатории парней, Ник сразу же облил меня дерьмом
Когда я впервые обнаружила в лаборатории парней, Ник сразу же облил меня дерьмом. Мне было тринадцать, и я уставилась на его сжатые в кулаки руки, на которых от напряжения набухли вены. Ник возненавидел меня в тот же момент, как увидел. Я бы никогда не вернулась сюда, если бы не Сэм. Он смотрел на меня с любопытством, склонив голову на бок, словно читая меня как открытую книгу, и меня это просто пленило. Я никогда не чувствовала себя такой привлекательной и такой особенной, как в тот момент. — Как тебя зовут?— спросил он, игнорируя Ника. — Анна. Анна Мэйсон. — Очень приятно, я Сэм. Ник рычал в соседней комнате, остальных я видела краем глаза. Трев наматывал круги по своей камере. Кас так сильно прижался к стеклу, что подушечки его пальцев побелели. Ник вдруг ударил кулаком в стену, и я вздрогнула. — Николас,— произнес Сэм стальным голосом. Не знаю почему, но на Ника это подействовало, и он отступил, уйдя в ванную комнату и громко хлопнув за собой дверью. Парни выглядели не старше шестнадцати. Позднее я узнала, что им замедлили физическое взросление. В то время им было где—то восемнадцать, и после всех проведенных за эти годы генных изменений они будут очень долго оставаться молодыми. Я хотела узнать, что они делают тут, внизу, как долго пробыли в этих комнатах. Хотела знать, кто они, и все ли с ними в порядке, потому что вели они себя очень странно. Но мысли в моей голове путались, и с моих губ не слетел ни один вменяемый вопрос. — Ты должна уйти, Анна,— сказал Сэм.— Нику нехорошо. — Когда я болею, мне помогает печенье. Глупо, но это все, что я смогла сказать. Позже печенье станет моим поводом вернуться. Даже Ник не мог удержать меня вдали от Сэма, парня, который видел во мне не просто маленькую девочку. А он пытался. Именно Ник сказал отцу, что я пробралась в лабораторию, и именно поэтому мне было запрещено столько лет спускаться туда. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы я смогла снова проникнуть в лабораторию, но об этом уже отец не узнал. Ник больше не стучал на меня, и я задавалась вопросом: не Сэм ли заставил его молчать? И если Сэм, то значит ли это, что он хочет меня видеть? Каждое утро— и почти каждую ночь— надежда поднимала меня с постели и несла вниз по лестнице. На следующее утро, пока отец был занят телефонными звонками, я начала разгребать свой список дел. Кучу данных нужно занести в файлы. Уничтожить в шредере документы. Протестировать Сэма. Сначала я решила сделать последнее. Остальное могло подождать. — Ну и что на этой неделе?— спросил Сэм, когда я взяла его папку со своего стола. Я посмотрела на него. Я всегда пыталась привлечь внимание Сэма, но когда добивалась его, мне было трудно сконцентрироваться под его пристальным взглядом. Я открыла папку. — Иностранный язык. Сэм подтащил свой стул к стеклу, и я сделала то же самое. Положив папку на колени, я открыла ее на чистой странице. Рядом с эмблемой Подразделения (два соединенных круга с двойной спиралью внутри) я написала имя Сэма и дату: 11 Октября, 11:26. На этой неделе были карточки с итальянскими фразами с одной стороны и с переводом их на английский— с другой. Так как парни страдали от амнезии, Подразделение хотело знать, на что они способны и какими навыками из прошлой жизни все еще обладают. Сэм, очевидно, до того, как попал в проект, был полиглотом. Если же говорить о моих навыках, то они ограничивались рисованием и разгадыванием судоку. Я подняла первую карточку, и Сэм пробежал глазами по словам. — Я ищу железнодорожный вокзал. Верно. Я подняла следующую карточку. — Который час? Мы прошли более пятидесяти карточек. Я отмечала ответы Сэма в графе. Он набрал сто процентов, как обычно. Небрежно собрав материалы обратно в папку, я спросила: — Ты помнишь что—нибудь о шраме? Том, что на твоей груди? Он ни секунды не колебался, прежде чем ответить: — Нет. Но если говорить о шрамах, то у меня их много. — Ни один, кроме него, не выглядит так, словно его нанесли с определенной целью. Сэм застыл. Я приблизилась к его тайне— это было заметно по его лицу. Шрамы что—то значили. — У Каса тоже есть такой? — Анна. Мое имя должно было служить предупреждением, но оно лишь подлило масла в огонь. — Что они означают? Он сгорбился, отвернувшись от меня. Я видела острые концы вытатуированных веток, выглядывающих из—под рукавов его футболки. Скажи мне, Сэм. Я слышала, как парни зашевелились, придвигаясь к нам. — Не сейчас,— пробормотал Сэм. — Извини? Парни подались назад, удаляясь, и моя нервозность отхлынула вместе с ними. — Думаю, мы закончили, Анна,— сказал Сэм. Я убрала его папку, хлопнув дверцей шкафчика, в котором хранились документы. Сэм отпускал меня, а я не хотела уходить. Стуча по клавишам, я ввела код на двери лаборатории, пообещав себе, что больше сюда не вернусь. Я буду держаться так долго, как только смогу. Пусть увидит, как может быть скучно здесь без наших игр в шахматы и разговоров о внешнем мире. Только это наказание скорей для меня, чем для него. И я знала, что не смогу сдержать свое обещание.
|