Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 21 ВЫБРОС⇐ ПредыдущаяСтр 22 из 22
Справился Карп, подорвал мины. Огненное море залило окрестности. Рыжие языки лизали небо и лес, сливались в адской пляске. Мелькание вспышек, треск выстрелов, дым, гарь и пепел - голова шла кругом. Я крепче сжал руль. Сосновая роща быстро приближалась. Григорович обхватил меня так, что сперло дыхание. Ревел двигатель сквозь пробитый глушитель. За дымом и деревьями смутно виднелись очертания установки, над ограждением маячила вышка, откуда вел огонь пулеметчик. Что он стреляет, я определил не по звуку, а по желтым вспышкам-звездочкам на срезе пламегасителя. Казалось, что площадка с козырьком парит в воздухе над густым слоем дыма, нарушая все законы физики. Вспышка, воздух на мгновение уплотнился, от ударной волны зазвенело в ушах, вышку сожрало пламя. Над ухом вскрикнул Григорович - он тоже видел. Я порулил к траншее, где должны были находитьс военсталы из отряда Отмеля. Из леса напротив веером вылетели трассера. Странное ощущение: выстрелов не слышишь, а пули - вот они. Проносятся, как светлячки, рядом. Впиваются в деревья, рикошетом срываются в сторону, вздымают комья земли, уносятся в небо. По бедру будто крапивой приложили, я стиснул зубы - смотреть некогда. Глушак чихнул, двигатель неожиданно смолк, мы покатились по инерции. Я попытался запустить движок, лихорадочно вдавливая кнопку большим пальцем. До спасительной траншеи было метров десять, когда пулеметная очередь, подбивая дерн, чертя пунктир на земле, рванулась в нашу сторону. Со звоном разлетелись фары дзенькнул двигатель, из бензобака плеснуло струйкам топливо. Резкий запах бензина ударил в нос. Щеку обожгло, и тут же что-то врезалось в шлем, меня выбросило из седла. Я взмахнул руками, как циркач перед выступлением, заорал и шмякнулся на землю. Нет, Лабус, тебе определенно пора на пенсию. Это не твоя война. Только приказ Отмеля выполнить, а там… Я лихорадочно шарил рукой в поисках пулемета. Перед глазами плавали круги. Пальцы нащупали ремень, я подтянул к себе оружие и стал подниматься. Ноги плохо слушались. Может быть, действительно вокруг слишком много дыма, а может, это мне не удается сфокусировать взгляд… - Кирилл! Серега! - прохрипел я. - Тут! Я обернулся на голос. Зрение все-таки вернулось. Здорово меня приложило. - Лежать! Задние колеса квадроцикла торчали из траншеи, один ремешок крепления лопнул, и рюкзак сполз на седло из сетки за сиденьем. - Ползком за мной, в траншею. - И я пополз, быстро загребая локтями. Очутившись в траншее, выпрямился. Следом по стенке съехали ученые. Я надавил на плечо Григоровичу, прижимая к стене, он замотал головой - глаза круглые, очумелые. - И ты сиди! - приказал я Кириллу. - Спокойно, Серега! Запустить установку сможешь? - А? - Установку запустишь?! - Григорович кивнул: - Нужно в модуль как-то попасть, там компьютеры… - Сгорела твоя матбаза! - Тогда принудительный пуск. - Он собрался, наморщил лоб, выражение растерянности покинуло лицо. - Вмонтировать ГСК в схему - минута. Зарядить «пулю» и повернуть рубильник. Дизель запустить только, напряжение подать… Рядом раздалась отборная брань, тут же беспорядочная стрельба заглушила крик. Я вскинул оружие. В со седней траншее сцепились Крот и монолитовец. Сквозь дыру в ограждении, стреляя на ходу, проскочили еще два сектанта. Я вдавил спусковой крючок, пули опрокинули одного. Второй нырнул за дерево, я развернулся - третий монолитовец душил Крота. Сектант замахнулся ножом, и я выстрелил. Пуля пробила висок, башка убитого дернулась и пропала за краем траншеи. Следом надрывно кашляя, исчез Крот. Я спрятался за бруствер. Вовремя - над голово свистнули пули. - Крот! Один за деревом на десять часов! - Военстал прохрипел: - Понял… Пригнувшись, я побежал в дальний конец траншеи. Если Крот отвлечет монолитовца, я выскочу сбоку и… Близко бухнула граната, в соседней траншее раздался короткий истошный вопль. Со стороны ограждения донеслась частая стрельба. - Крот? - Нет ответа. - Крот!!! Я выглянул, подняв пулемет над головой, и дал длинную очередь наобум. В такой ситуации невозможно определить количество нападающих. Главное - сбить темп наступления. Заставить остановиться, отвлечь на себя. Впереди мелькнули иссиня-черные комбинезоны. Сколько их там уже - пять или шесть?… Крупная фигура спрыгнула в соседнюю траншею. Привалившись спиной к стенке, я вынул гранату из подсумка. Всё, Крот убит, это он орал. Нет у меня больше помощника, монолитовцы смяли рубеж обороны перед четырнадцатой. Молчала «зушка» в капонире. В лагере хаос, связи нет, отдельные военсталы дерутся с сектантами по траншеям - теперь каждый сам за себя. Я сорвал кольцо и бросил гранату по высокой навесной траектории. Сразу достал вторую - и повторил. Выщелкнув пустой магазин, зарядил последний короб с лентой на сотку. Оторвался от стенки и побежал к жавшимся друг к другу Григоровичу и Кириллу. Бабахнули один за другим взрывы. Сграбастав Григоровича за шиворот, я стал быстро объяснять: - Я прикрою, патронов хватит на две… три минуты. Сколько точно нужно времени на запуск твоей шарманки? Он, сглотнув, ответил: - Две минуты. Но помощь ассистента нужна. Я глянул на Кирилла. Нет, это точно другой. Тот Кирилл, которого я знал, справился бы. А этот… - Делай работу, ни о чем не думай, главное, запусти свою шарманку. Сможешь? - Но… В наушнике зашипело, пару секунд звучал обрывок доклада из сектора «А». Связь есть! Следом раздался громкий голос Курортника: - Лабус, я здесь. Прямо над нами возник Леха, он трижды выстрелил и съехал в траншею, зацепив ногой Кирилла за плечо. Тот охнул, отпрянул. Леха присел рядом. - Ну, Лабус, тебя только одного на задания посылать… Глаза его блестели, на миг показалось, что в них притаилось безумие, но это просто белки контрастировали с черным от копоти лицом. Очки Курортник где-то потерял. От капонира с ЗУ-23 долетела стрельба. - Это Пригоршня, - скалясь, сказал Курортник. - И Химик. Он сел, прижавшись спиной к бетонной стенке, выставил оружие, готовый в любой момент вскочить и выстрелить. - Откуда знаешь? - Я переложил магазины в свободные нагрудные карманы. - Видел их. У тебя кровь на щеке и шлем нехило раскроило. - А они нас видели? - Я ощупал шлем - он треснул от темени до затылка, в широкую щель пролезал палец. Непонятно, как он до сих пор не развалился на две половинки. - Меня видели, - уточнил Курортник. Упер приклад винтовки в плечо, левой рукой из наплечного кармана вынул индивидуальный пакет, протянул мне: - На. - Потом. Леха спрятал пакет обратно. - Григорович, тебе для полного счастья… чтоб установка работала, чего не хватает? - Дизель-генератор запустить. - Ученый успел выковырять из багажника квадроцикла рюкзак с ГСК, сидел с ним в обнимку. - Я сделаю. - «Пулю» я сам заряжу. - Он показал зажатый в кулак цилиндр из прозрачного пластика, и я вспомнил, что видел такой же у Лесника. Пригоршня Григоровичу один подарок тащил, Лесник - другой… - Знакомая вещица, - хмыкнул Леха. А он определенно завелся, глаза блестели азартом. Я подумал: нет в лагере хаоса, это я зря паниковал. Где-то у командного шла непрерывная стрельба, гремели взрывы гранат. Там обороной руководил Отмель. По радио доносились короткие доклады. В секторе «С» Карп со своей группой дрался с монолитовцами врукопашную. Кончались боеприпасы. Я глянул на часы - до выброса осталось десять с небольшим минут. Каких-то десять минут продержаться, запустить установку и укрыться в бункере, в какой-нибудь землянке, блиндаже… - Взрыв будет сигналом к началу движения. - Курортник отстрелил рычаг предохранителя от корпуса «эфки». Подбросив на ладони гранату, привстал и сильно размахнувшись, швырнул. - Лабус, пятеро «черных» за деревьями у ограды. - Я не успел кивнуть - грохнул взрыв. Вскочив, мы начали стрелять. Монолитовцы не дураки, умеют воевать. Со своей позиции я разглядел только двоих, они ждали нас и открыли ответный огонь - пришлось нырять за бруствер. Трое залегли где-то между деревьями, отвлеченные Химиком и Пригоршней. Пригнувшись, я побежал вперед. Леха скомандовал за спиной: - Давай, Сергей! Давай, шевелись! Я снова высунулся, вскинул пулемет, выжимая спуск. Бой на короткой дистанции, мало места для маневра, множество естественных и рукотворных укрытий одновременно помогают и усложняют ситуацию. Тебя противник не может легко достать, но и ты не попадаешь. А рикошетом можно ранить своего. Самое опасное - сокращение дистанции до броска гранаты. Я поливал длинными очередями, не давал сектантам высунуться. Если ты пулеметчик, то в бою в тебя будут стрелять вдвое чаще. Я своего добился - монолитовцы отвлеклись. Одного достал, когда тот хотел сменить позицию, но четверо других разделились на двойки и начали приближаться, прикрывая друг друга. Молча перебегали от дерева к дереву, сигнализируя жестами. Я отвлекся, выискивая взглядом Курортника с Григоровичем. Ученый добрался до установки и медленно поднимался по лесенке на первый ярус. Леха, застряв на полдороги к дизель-генератору, укрывшись за деревом, стрелял одиночными. В лицо ударил фонтан земли, над ухом вжикнула пуля. Я спрятался за бруствер, пробежал назад несколько шагов. В конце траншеи, накрыв голову руками, сидел Кирилл. Погибнет пацан. Нужно перебраться в соседнюю траншею, там вход в убежище. Туда ему надо, чтоб не мешался под ногами. Высунувшись, я дал короткую очередь. Слева, среди деревьев, мелькнул Пригоршня. Он тоже заметил меня и успел укрыться за дизель-генератором, прежде чем монолитовцы начали в него стрелять. Двое сектантов побежали к сталкеру. Обойдут и либо гранатами закидают, либо пристрелят. Влип парень. Я нырнул за бруствер. А где Химик? Пробежав еще немного вперед - нужно постоянно менять позицию, - я выглянул. Из-за угла трансформаторной аккуратно выдвинулась фигура в драном камуфляжном свитере. Лицо Химика было сосредоточенным и слегка отрешенным. Он взмахнул рукой, в лучах заходящего солнца блеснул вращающийся толстый цилиндр, похожий на тубус для чертежей. - «Сборка»! - выкрикнул Химик и отступил назад. Чем он зарядил адскую машинку, я не знал, но времени смастерить ее было предостаточно. Раз орет, предупреждая всех, значит, «сборка» имеет боевую начинку и сейчас рванет. Падая на живот, я крикнул Кириллу: - Зажмурься! Хлопок, треск разрядов. Озоном пахнуло так, что голова закружилась. Я вскочил, вскинул пулемет - и замер. Яркие молнии ринулись из центра вздувшегося, налитого зеленью пузыря между деревьями. Один монолитовец погружался в желеобразную массу, будто угодил ногами в зыбучий песок. Аномалия пожирала его. Лоскутами расползался комбинезон, исчезала кожа, проступали сухожилия и мышечные волокна, вскипала кровь. Двоих молнии пригвоздили к деревьям, они дергались, сучили ногами. Четвертый как зомби плелся в мою сторону, волоча автомат за ремень. Скользнувшая ко мне ломаная яркая линия, вычертив зигзаг и пронзив толстую сосну, застыла. На конце сверкнул разряд, посыпались искры. Молния взлетела выше, распрямилась, как лапа гигантского паука, и, надломившись, вонзилась в голову сектанта, пробила тело насквозь. Разряд ударил в землю между ног, взметнул облачко пыли и исчез. Мертвец рухнул на бруствер. Из пробитого шлема плеснулось что-то пузырящееся. Выйдя из оцепенения, я пошел боком, вжимаясь в стенку траншеи. Труп монолитовца исчезал на глазах, растворялся, превращаясь в кипящую зеленую жижу. Я проглотил ком, подкативший к горлу. Сектанты умерли молча, не издав ни звука. Чем начинил свою аномальную гранату Химик? Рядом раздалось перханье, я развернулся, едва не выстрелил - Кирилл стоял на четвереньках, его рвало. - Мапупа… - прошептал я. Если сталкеры научились делать такое оружие, то скоро мы будем не с мутантами бороться, а отлавливать всех бродяг без разбора… Я огляделся, схватил Кирилла за шиворот и рывком поставил на ноги. - Вставай! За мной давай! Вскарабкался на бруствер. От тел монолитовцев, попавших под молнии, остались пузырящиеся лужи. Зеленая жижа с шипением таяла, стреляя искрами разрядов, издавая кислый запах перегноя. Жуткая смерть. Страшное оружие. Зеленые молнии и желе в одном флаконе… Я вспомнил, что на поляне у заимки Лесника видел подобное, когда срослись холодец и электра. Может, Химик использовал в «сборке» продукт новой аномалии? - Помогите, - произнес за спиной Кирилл. - Руку! Ухватив его запястье, я вытащил лаборанта на бруствер и крикнул в лицо: - Соберись! У ограды послышались треск ломающихся веток и рычание. - В убежище, быстро! Хотелось дать Кириллу хорошего пинка, но не было времени. Парень чуть не кинулся обратно в траншею, я поймал его за рукав: - Не туда! В другую давай, вскрой там дверь… Громкий рык заставил обернуться. Псевдогигант застыл между столбами ограждения. Он чем-то напоминал буйвола, стоял на четырех лапах, пялился на меня налитыми кровью глазами с куриное яйцо. Эта туша весом в несколько центнеров может очень резво передвигаться, и монстр, если преследует добычу, почти неутомим. Он махнул передней лапой, когти взрыхлили землю. - Лабус! Мутант повернулся на крик Химика. Они с Никитой волокли Лесника между дизель-генератором и трансформаторной. Курортник, сорвав кожух с генератора, возился с топливным насосом. Никто пока не замечал монстра за приземистыми строениями. Псевдогигант наклонил голову, разглядывая сталкеров, плетущихся мимо трансформаторной. Выбирает, гад, кто ему вкусней… - Гигант! - Я вытянул руку, показав сталкерам на монстра. Они повернули головы, Пригоршня охнул. Бросив Лесника, оба схватились за оружие. Леха упер ногу в плиту, на которой стоял движок размером с кабину «КамАЗа». Не обращай внимания на мои крики, двумя руками дернул кольцо пускового устройства, раскручивая шкив на маховике. Дизель чихнул, плита заходила ходуном. Рык псевдогиганта слился с рокотом набирающего обороты двигателя. Монстр рванул к сталкерам. Я не мог стрелять - мешали деревья, но Химик и Пригоршня открыли огонь. Я бросился к установке, чтобы выскочить на открытое пространство и расширить сектор стрельбы, крича на ходу: - Наверх! Лезьте на установку! Не успеют. Сейчас гигант собьет сталкеров с ног и растопчет. Тварь заревела, Химик и Пригоршня клали пулю за пулей в огромную тушу. Мутант зацепил боком дерево, поскользнулся и протаранил башкой кубы аккумуляторных батарей - брызнул электролит. Я выскочил на открытое пространство в трех шагах от него. Псевдогигант поднимался. Перед глазами выросла покатая спина. В нос шибанул запах звериного пота. Я вскинул пулемет, выжимая спусковой крючок, - оружие не выстрелило. Патроны в ленте, предохранитель выключен… Снова вдавил спуск, но он стоял мертво. Я хотел скинуть короб, перезарядить оружие - нет, руки не слушаются. Да что происходит?! Псевдогигант замер, нависнув над сталкерами. Пригоршня с Химиком стояли над Лесником, Леха - возле дизель-генератора, подняв оружие, щека прижата к прикладу, палец на спусковом крючке. Мерцал в пыли пунктир лазерного целеуказателя. На землю упал пустой магазин, Леха достал новый и вогнал в приемник. Я успел подумать, что он хочет всадить пулю мутанту в глаз. Картина казалась голограммой с густыми, насыщенными красками. Почему я и остальные не могут двигаться - только Леха? А потом я увидел Кирилла за спинами сталкеров. Нашего Кирилла. Он сильно изменился - почерневшее от порезов лицо, будто на кожу нанесли татуировку, глаза закрыты. Это он держит нас под ментальным контролем. Вот почему я не могу выстрелить. Он пришел мстить! Гигант вот-вот обрушится на сталкеров… Кирилл оскалился, вытянув перед собой руки. Псевдогигант вздрогнул и неуклюже развернулся на задних лапах. Пригоршня повалился на Лесника. Химик вскинул штурмовую винтовку. Леха оглянулся на Кирилла и побежал к установке. Псевдогигант повернулся к ограде. В пролом, вереща, высыпали тушканы. За ними лезли слепые псы. Мутанты мешали друг другу, рыжие бестии с ментальным нюхом как ополоумевшие кидались на тушканов, грызлись друг с другом. Свора металась, выискивая укрытие от выброса. Гигант тяжело опустился на передние лапы. Рыкнул, покорно склонив голову, ожидая команды хозяина. И я понял: Кирилл, подчинив мутанта, накачивает его сознание злостью, псевдогигант нужен ему как оружие против тварей, что рвутся сквозь ограду. Мутант стал ритмично бить по земле задними лапами, как это делают быки перед тем, как броситься на тореадора. Кирилл взмахнул рукой. Мне показалось, что с его пальцев сорвались искрящие сполохи, промчались по тонким, как леска, нитям к шее псевдогиганта, замкнулись в кольцо. «Ошейник» ослепительно вспыхнул - мутант ринулся навстречу своре. Я не экстрасенс, нет у меня никаких способностей, но я видел это… Курортник подбежал к установке. Выйдя из ступора, я кинулся следом. Леха, оттолкнувшись от лестничной ступеньки, подпрыгнул, повис на хромированной балке. Бросив ноги вверх, сделал подъем переворотом, протиснулся между перилами ограждения первого яруса. - Сергей, долго еще?! - крикнул он, выпрямляясь. Облокотился на перила, задрал голову, пытаясь разглядеть Григоровича на втором уровне среди секций с оборудованием. Щелкнул выстрел. Леха присел, прижавшись к пластиковому кожуху аккумуляторных батарей, выхватил пистолет. Я поднял пулемет. На предпоследнем ярусе установки я опознал ГСК; из-за секции, забранной решеткой в мелкую ячейку, вышел Григорович. Застыл между двумя широченными раструбами. Взгляд растерянный, рука прижата к животу. Ученый отнял ее, удивленно поглядел на ладонь, пошатнулся и, перевалившись через перила, упал вниз. Тело стукнулось о землю передо мной, подняв облачко пыли. - Лабус, забери его! - Леха уже бежал по пандусу. Я присел, глядя вверх. Нащупал голову Григоровича. Пальцы скользнули на шею. Пульс есть. Жив. Курортник, гулко бухая ботинками по металлической площадке, добежал до поворота, когда сверху высунулся монолитовец - офицер, судя по серебристому шеврону на плече. Забрался, гад, с другой стороны, сейчас начнет отстреливать нас, как зайцев. Леха выстрелил несколько раз, но больше для острастки - он старался не повредить установку. Офицер скрылся из виду, Курортник полез вверх, цепляясь за хромированные балки и выступы агрегатов. От ограды летели визг, вой и рык. Я обернулся. Псевдогигант бесновался в проломе, орудуя лапами, как американский гризли. Рвал зубами кидавшихся на него тварей, отбрасывал от себя. В загривок его мертвой хваткой вцепился слепой пес и болтался, как тряпка. Несколько тварей пытались ухватить гиганта за ляжки, но он крутился волчком. Псы и тушканы разлетались вокруг, под ударами огромных лап с хрустом ломались кости. А Кирилл стоял на том же месте и дирижировал «оркестром». - Лабус, куда нам? - прохрипел Пригоршня, вместе с Химиком подтащивший ко мне Лесника. Ну да, они же не знают, где убежище… - В первую траншею, там дверь в нише. Туда… - Я указал направление, схватил за ворот ученого и, пятясь, поволок его к траншее. Григорович простонал: - Зарядить «пулю»… рубильник… Голова его свесилась набок. Леха уже забрался на второй уровень и крался к короткой лесенке, в любой миг готовый выстрелить. Мне мешал пулемет, я перекинул его за спину, глянул на часы - меньше пяти минут до выброса. - Лабус, тут Кирилл! - ошарашенно крикнул Пригоршня. Я оглянулся. Кирилл забился в угол в конце траншеи, съежился рядом с телом Крота, изуродованным взрывом гранаты. Пацана трясло. Дверь в убежище была заперта. Не откроют. Сейчас нам не откроют, не впустят… - Возьмите Григоровича! - Я положил ученого на бруствер. Спрыгнул, лихорадочно соображая, что делать. Нужно помочь Лехе - и нужно вскрыть дверь. Кирилл должен знать код. Я сграбастал его за шиворот, поднял и тряхнул: - Вскрывай! Лаборант затравленно поглядел на меня. - Кирилл, соберись! Какой код?! - Три, восемь, ноль… - Он запнулся. - Один. Код всегда был простым, из четырех цифр, обновлялся только с каждой сменой караула. Я оттолкнул лаборанта в сторону. - Пригоршня! Три, восемь, ноль, один. Набирай! - Смотрите! - воскликнул Химик, махнув рукой. На вершине установки Курортник сцепился с монолитовцем. По лесенке на первый ярус карабкался наш Кирилл. Я выскочил из траншеи, выхватил пистолет. Дежа вю: Курортник на высоте бьется врукопашную с сектантом… Я уже видел это! - Лабус, справа! Я не успел среагировать. Рыжая тварь сбила меня с ног. Пистолет отлетел куда-то. Перехватив одной рукой крепкую шею, другой я ударил слепую собаку по морде. Клацнули челюсти перед носом. Тварь разодрала лапой щеку, от резкой боли я ослабил хватку… Сбоку мелькнуло белое пятно. Слепого пса смело с моей груди, словно ударили по мячу бейсбольной битой. Загрохотали выстрелы. - Арден, ко мне! - Отмель! Это его кавказец! Кожа на лице горела, левый глаз заливала кровь. Я оперся на локти, с трудом приподнялся. Отмель, присев на одно колено, стрелял по мечущимся среди деревьев тварям. Арден кинулся к хозяину, бросив на землю мутанта с перекушенной шеей. У ограды выросла груда тел. Тушканы и слепые псы смешались в шевелящуюся массу и погребли под собой псевдогиганта. Донесся крик Пригоршни: - Открыл! Отмель прыгнул на бруствер, громовым голосом скомандовав: - Всем в убежище! Никиту бы точно застрелили, а дверь закрыли обратно, если бы не появление самого начальника смены охранения. Я все-таки умудрился сесть, вытянул из-за спины пулемет и от пояса, не целясь, выстрелил. Набегавший тушкан взвизгнул, сбоку выскочил Арден и набросился на него. Пулемет щелкнул - кончились патроны. Я выхватил нож, в развороте насадил на острие прыгнувшую слепую собаку. Опрокинулся навзничь, сбросил труп с распоротой грудиной. Подбежал Отмель. Ухватив меня за лямку жилета, стащил в траншею. - Арден, ко мне! - Нет, Отмель! - прохрипел я, высвобождаясь. - Леха там! - И с трудом встал. Мимо пронесся Арден, пулей влетел в убежище. Земля мелко задрожала, с бруствера посыпался песок, от нарастающего гула зазвенело в ушах. Твари в панике метались между деревьями, сталкивались, выли и визжали. Гул нарастал, как звук турбины реактивного двигателя перед взлетом истребителя. Мой взгляд уперся в установку. Наш Кирилл откинул крышку зарядника, вложил туда что-то, захлопнул. Взялся за рубильник и поднял голову, обратив к небу темное лицо, будто ожидая чего-то. По верхней площадке катался клубок тел. От удара в сторону отскочил матово-черный шлем сектанта. Клубок расцепился, Курортника от падения спасли перила. Монолитовец вскочил, поднял пистолет. Выстрел. Кирилл дернулся, опустил голову. Наши взгляды встретились. Он вдруг улыбнулся мне. Курортник сзади прыгнул на сектанта. Выстрел. Кирилл качнулся, но устоял на ногах. У меня на часах пискнул таймер обратного отсчета. Пять… Леха пробил трехгранной пикой затылок монолитовца. Выстрел. Кирилл упал на колени между широкими раструбами, рванув вниз ручку рубильника. Четыре… Из раструбов ударил голубой свет, накрыл Кирилла. Гул - предшественник выброса - резко оборвался, от внезапной тишины заложило уши. Три… Курортник перемахнул через перила и приземлился рядом с Кириллом. Схватил его, чтобы оттащить в сторону. Меня потянули за плечи назад, к убежищу. Я вырвался. Два… Нет! Кажется, я кричал, но не слышал своего голоса. В голубом сиянии перед раструбами выделялись черными сгустками две фигуры. Курортник переместился вбок, и они слились в одно темное пятно. Один… Лучи ударили во все стороны, стирая краски, заливая пространство бело-голубым светом. Над установкой разрастался шар сияния. Меня ударили по голове, дернули назад - и швырнули на пол. Ноль. Вспышка. Белые, прямые, как спицы, лучи рванулись внутрь убежища сквозь щели между дверью и уплотнителем. Щелкнул замок. Свет исчез. Отмель и Пригоршня сползли на пол под дверью. Наступила пронзительная, звенящая тишина. Я лежал на цементном полу. Над дверью тускло светила лампа. Ее мерцание раздражало, я закрыл глаза. Что там, наверху? Бушует выброс, растет пузырь марева или просто настала тихая ночь? Мутанты пожирают трупы сородичей… А Леха и Кирилл сидят на пандусе, свесив ноги, и болтают о всякой ерунде. Звон в ушах стих. Я сел. Царапины на лице саднили. Достал индивидуальный пакет, сорвал упаковку, промокнул кожу тампоном. Стиснул зубы - больно, порезы от когтей слепой собаки глубокие. Нужно обработать, возможно, придется накладывать швы. И как только эта тварь рыжая мне глаз не выцарапала… Поморгал. Вроде вижу нормально. Со стороны я, наверное, выгляжу как зомби какой-то. Огляделся. Сидящий Отмель подпирает спиной дверь. Правой рукой зажимает рану на плече, в ногах Арден - голова на лапах, язык высунут. Химик в двух шагах возится с Григоровичем. Пригоршня разглядывает потолок. Дальше какие-то незнакомые люди под стеной. Убежище четырнадцатой лаборатории не слишком большое, внутри поместилось человек двадцать. Где-то там лежит Лесник… Я повернулся - за мной сидел Кирилл, уткнувшись подбородком в колени и обхватив их руками. Я выдохнул: «Леха там…» - шепот получился громким, - встал, и Отмель сразу сказал: - Лабус, сядь. Сядь, я приказываю! По инструкции выжидаем час после выброса. - Мне… - Я сглотнул. - Я… - Сядь! Раздались перешептывания. - Не пугай людей. Я поджал губы. Хотел разгладить усы, но рука застыла на полпути. Перед глазами стояла мутная пелена. Скрипнув зубами, я зажмурился и сел. Но я ведь не видел, как погиб Леха. Никто не видел. И Кирилл за спиной сидит. Живой. Открыв глаза, я оглянулся, проверяя, не померещилось ли. Пацан сидел в прежней позе. Может, уснул. Если спит, это хорошо. Это замечательно. Во сне организм восстанавливается, набирается сил. Нервная система успокаивается. Я сказал: - Отмель, давай плечо посмотрю. - Валяй, - вяло ответил он и убрал оружие с колен. Я подсел к нему. Достал нож, чтобы разрезать лямки разгрузки и куртку вокруг раны. - Как думаешь, установка сработала? - Отмель мотнул головой: - Лабус, давай не сейчас. Не надо. Я срезал лямки, потом вспорол куртку. К нам подошел Химик, сел рядом, помог промыть рану. Он, похоже, был единственным, у кого рюкзак оказался при себе. А там и спирт, и контейнер с артефактами, и бинты. - Как Григорович? - спросил у него Отмель. Химик казался сосредоточенным и слегка отрешенным. Наверное, размышлял обо всем, что произошло, прикидывал что к чему и делал выводы. Он заговорил медленно, явно думая о другом: - Многочисленные переломы и тяжелое ранение в живот. Бредит. Талдычит одно и то же про пулю какую-то и рубильник. - Сталкер достал из жилетки пластиковый цилиндр. Голубой свет полился сквозь стенки, выхватывая лица из темноты. - В руке сжимал, я еле вытащил. Вцепился… Я вздрогнул. Возникла догадка: а ведь наш Кирилл знал все наперед! Взял «пулю» для зарядника из рюкзака Лесника. Перед глазами встала картина: кусты с пологом ржавых волос, на земле валяются примус, портянки, еще какие-то вещи, рюкзак вывернутый. «Пулю» искал тогда Кирилл. Знал, что Григорович не успеет… А может, простое совпадение? Нет. В Зоне не бывает совпадений. Все было предопределено. Все так и случилось. И Кирилл сознательно пошел на смерть. Ведь он ждал, не поворачивал рубильник. Ждал, когда сектант выстрелит. Когда придет время умереть. Чтобы похоронить вместе с собой ту тварь, что поселилась в нем… Но кое-что пошло не так - наверное, он думал, что Курортник спрыгнет к убежищу, а не бросится вытаскивать его, Кирилла, уже почти превратившегося в какое-то другое существо… Он плохо знал Курортника. Я тряхнул головой. Потом. Выходят в госпитале Григоровича, буду говорить с ним. Пока бинтовали Отмеля, я все боялся глядеть на часы. Боялся выйти на поверхность и одновременно жаждал этого. Два желания снова разрывали меня на части, я не мог выбрать. Как тогда, у траншеи: бежать на помощь Лехе или вскрыть дверь, привести в чувство Кирилла, набрать код… Только тогда все решали секунды, а сейчас времени было предостаточно. И это мучило меня. Пискнули часы Отмеля. Я дернулся. Он поставил винтовку на приклад. Кряхтя и опираясь на ствол, поднялся. Арден вскочил, ощерился и часто задышал. - Открываем. Всем прижаться к восточной стене. Пригоршня, Химик, встаньте по сторонам у входа. Я открываю, выхожу, Лабус сразу за мной. Если меня или Лабуса ранят, убьют или еще что-то такое произойдет… - Юра выдержал паузу, обвел взглядом убежище, - то дверь закрыть. Нас не втаскивать обратно. Всем ясно? Сталкеры кивнули, из темноты раздалось несколько «да» вперемежку с «ясно». - По команде «открываю»… - У меня патронов нет, - произнес я. Пригоршня протянул мне магазин. Я перезарядил пулемет. Отмель набрал код и повернул запирающие рычаги. - Открываю! Химик с Пригоршней подняли оружие. Отмель распахнул дверь, выпрыгнул в траншею, я шагнул в проем. Почему так светло? Солнце ведь село давно. В проходе чисто. Отмель сидит, прижавшись здоровым плечом к двери. Я забрался на бруствер и замер. Изо рта валил пар. Я опустил пулемет. Ровно светили два прожектора с верхнего яруса установки. Над головой ночное небо, откуда падают крупные хлопья снега. Кругом белым-бело. Снег спрятал трупы мутантов. Укрыл толстым одеялом пепелища. Снежинки кружились, посверкивая в желтых лучах. Я посмотрел на установку, туда, где между двумя широкими раструбами остались Кирилл и Леха. Площадка была пуста. Конструкцию из хромированных балок, провода и агрегаты припорошило снегом. Никаких следов кругом. И ни мертвых, ни живых… Ровный белый ковер. - Леха… - прошептал я. - Где ты? - Нагнулся, зачерпнул горсть снега, приложил к лицу. Растер. Кожу обожгло - это ерунда, потому что не видно, как слезы текут из глаз. Ерунда. Ерунда.
Эпилог [Кирилл Войтковский]
Кирилл, ты с нами? Я остановился на ступеньках, набрасывая куртку на плечи. Ребята ждали. Миниатюрная курносая Леночка с детскими косичками и долговязый серьезный Эдик. Коллеги из моего отдела, в который я совсем недавно влился, использовали любой повод, чтобы расспросить меня о Зоне и событиях на Янтаре. В киевский офис Григоровича я попал три дня назад, и весть об этом за час облетела всю контору. На меня смотрели во все глаза в столовой, в коридорах, в комнату невзначай заглядывали незнакомые люди. Первые два дня я злился, чужое любопытство раздражало, но на третий ажиотаж поутих. Наверное, приструнил всех Сергей Грушко, зам Григоровича по общим вопросам. Всегда спокойный, рассудительный и в курсе всего, что творилось в отделах, он контролировал разработки и реализацию проектов. Это он уладил формальности с руководством завода в Кривом Роге, где я трудился до командировки в Зону, и с переездом в Киев помог. - Нет, у меня дела. - Ты же обещал… - Леночка обиженно поджала губы. - Кирилл… - пробасил Эдик. - Ну не могу. Извините, вправду дела. Я сбежал по лестнице, толкнул массивную дверь и вышел на улицу. Светило яркое весеннее солнце, я зажмурился на мгновение. Над бульваром Лепсе - и кто такой этот Лепсе? - дул легкий ветерок, иногда проезжали машины. Пройдусь, пожалуй. На маршрутке от административного корпуса завода «Росток» до метро куда быстрее, но я пройдусь. Сегодня особый день. Сегодня я еду на Черепанову Гору, в Главный военный медицинский госпиталь. Зеленела листва - скоро зацветет сирень. Я миновал заводскую проходную. Наверное, Григорович, как предприимчивый руководитель, не разделял производственную и исследовательскую базы, вот и наш офис примыкал к территории завода. Город шумел - до конца рабочего дня далеко, мне некуда спешить. Грушко в курсе, что я еду в госпиталь, и предупредил завотделом. Я зашагал к станции метро. Надо бы фруктов купить. Осмотрелся в поисках продуктового магазина. А, ладно, возле метро стоит супермаркет, туда зайду. Странная все-таки штука жизнь. Пару месяцев назад я и не думал о переезде в Киев, Зона казалась далекой и неприступной. Люди, работающие внутри Периметра, были окружены тайной и недосягаемы. И вот - я теперь один из них. Хотя в Зоне пробыл всего неделю. Я вспомнил, как в детстве ходил с мамой смотреть парад 9-го Мая. С мальчишками удалось пробраться к военной технике, которая ожидала начала шествия, какой-то офицер пропустил нас к бронетранспортерам. Мы залезли внутрь бэтээра, крутили ручки, трогали руль, с умным видом задавали вопросы солдатам в парадных мундирах… А потом в школе, когда рассказывали одноклассникам о параде и технике, чувствовали себя причастными к чему-то большому, словно прикоснулись к тайне. Очень схожие ощущения были сейчас - наверное, детские впечатления самые яркие и невольно проводишь параллели, сравниваешь события. Только внимание со стороны друзей и новых коллег слегка угнетало - ясно же, что никакой я не герой. В Зоне попал в такой переплет… Теперь сам бы хотел разобраться в случившемся, вот и еду в госпиталь на эту встречу. Ладно, хватит мозги себе сушить, через час все выяснится. Изменения в жизни мне нравились. Свадьбу, правда, пришлось отложить на неопределенный срок, но Надя не возражала, когда узнала, что мы переезжаем в Киев. Буду работать в крупной, успешной компании, одновременно учиться - поступлю в киевский Политех. Я решил идти по стопам Григоровича, подать документы на тот же факультет, что оканчивал мой руководитель. Иногда я задумывался: правильно ли поступаю, верно ли выбрал путь? И вообще, мое это решение или нет? Иногда чудилось, что в сознании появилось нечто новое, какая-то автономная область - второе «я». Оно определяло за меня, решало, а я был сторонним наблюдателем, всего лишь инструментом для продвижения к цели. Но потом второе «я» исчезало, и все это начинало казаться ерундой, игрой воображения. От мыслей я очнулся в вестибюле метро, вспомнил, что проскочил супермаркет, пришлось возвращаться. Киев я еще плохо знаю, вдруг на Черепановой Горе не окажется магазинов. А без гостинцев в госпиталь как-то некрасиво.
* * *
Уютный двор, окруженный стенами песочного цвета, напоминал территорию дома отдыха. Наверное, так и должно быть. Больные и раненые, проходящие реабилитацию военные, спортсмены чувствуют себя здесь как на отдыхе, среди чистых дорожек, аккуратно подстриженных кустиков, сказочных елей и цветочных клумб. Шум города стих, здесь спокойно и как-то умиротворенно, никто никуда не спешит, не суетится. Я отыскал отделение военно-полевой хирургии, накинув на плечи белый халат, поднялся на второй этаж. Рядом с лестницей стоял обшарпанный стол, за ним сидела пожилая дежурная. Налив из электрического чайника кипятку в стакан, старуха зыркнула на меня недоверчиво и проворчала: «Халат? Халат есть… В какую палатку?» Я назвал номер. Она бросила в стакан щепотку заварки и буркнула: «Проходь…» Я отыскал нужную палату. Дверь была приоткрыта, но я не сразу вошел, сначала заглянул в щель. Под потолком в углу висел большой монитор, на котором разворачивалось крупное сражение. Лязгали доспехи, сверкали сабли, грохотали выстрелы. Раздался недовольный голос Отмеля: - Я говорил тебе, нужно наемников покупать и к противнику засылать. Они легкие, дешевые, ораву за пять минут наклепать можно… Надо разрушать коммуникации и связь в тылу. Балда! Они бы шахты и всех колхозников у прусаков захватили. А ты: «Башни строить! Наука и развитие! Золота мало!» - Ресурсы беречь надо, а наемники взбунтоваться могли, - бросил Григорович. - Да и хрен с ними, они ж в тылу взбунтовались бы. У противника. Вот тебе ресурсы, дождались, морской десант на юге высадили. Теперь все, хана. И башням хана, и производству. Артиллерию сейчас подтянут и с галер центр города разнесут… - Я линкор построю. Два, - парировал Григорович. - Не успеем. - Посмотрим… Григорович и Отмель резались в «Казаков» по сети, в мультиплеере. Хотелось досмотреть, чем кончится битва под руководством двух стратегов, но я по себе знал, что так до ночи можно провоевать. А меня дома Надя ждала. Я кашлянул и постучал в дверь. Послышался стук пальцев по клавиатуре, лязг и выстрелы смолкли. - Да-да? Потянув дверь на себя, я шагнул в палату. - Здравствуйте. Отмель сидел на кровати у окна, укрыв ноги одеялом. Левая рука в фиксирующей повязке, правая застыла на тумбочке, под ладонью компьютерная мышка. Рядом башенка системного блока. Напротив на кровати сложной конструкцией, с рамой и нитями-растяжками, полулежал Григорович. Одна нога в гипсе до бедра. Бинты на руках скрывают плоские шины, локти оттопырены. В такой позе ни на бок лечь, ни толком повернуться, да и полностью не вытянешься. Пальцы зато свободны - зависли над клавиатурой, лежащей на маленьком прикроватном столике. - Привет, - сказал Отмель. - Заходи, Кирилл, - кивнул Григорович. - Вот, врачи велят пальцы разрабатывать. И скучно тут… А Отмель за начальника штаба у нас. - Фруктов вам привез, - показал я пакеты. - Куда поставить, где помыть? - Вон раковина. - Отмель отбросил одеяло, встал. - Как вы? - Нормально. - Он заглянул в один пакет. - Высыпай все в раковину. В кране зашумела вода. Отмель сполоснул пару яблок и подошел к кровати Григоровича. - Кусай, наука. Ученый с хрустом надкусил сочное яблоко и с довольным видом стал жевать. Я мыл фрукты, поглядывая на этих двоих, и думал: ну вот, все в порядке, Сергей Константинович выздоравливает, улыбается, румянец на щеках и яблоки с удовольствием ест. Отмель, правда, какой-то серьезный, наверное, все военсталы такие, положение обязывает или натура такая у него… Отмель сел на койку. - Ты поднос сполосни. Вон, возьми, - он указал на подоконник, - выкладывай и тащи на тумбочку. …Когда я уселся на койку рядом с Отмелем, возникло неловкое молчание. Я потер колено, поправил полы халата и, взглянув на дверь, спросил: - Что врачи говорят? - Нормально все, - жуя второе яблоко, ответил Отмель. - Чего они скажут… Лечат. Хорошо лечат, так, Серега? - Угу, - буркнул Григорович. - Ай! - Он зашмыгал носом. - Почеши нос скорей! Ай, чешется… Отмель встал, зажал ученому нос и сделал несколько энергичных движений пальцами, будто соль в кастрюлю щепоткой сыпал. - Вот так и живем, - хмыкнул он, возвращаясь на место. - Я у него за няньку, за медсестру и за мамку. Выпишут меня скоро, что делать будешь? - А персонал? - спросил я. - Чего персонал, они ж постоянно у изголовья сидеть не будут. Жениться тебе, Серега, надо. Во! Глянь на лабора… на Кирилла. - Отмель хлопнул меня по плечу. - Свадьба у парня скоро, хотя молодой совсем, уже нашел себе… чтобы нос ему чесала. А у тебя, наука, всё пробирки да колбочки, кванты-наночастицы… Чего ржешь? Я невольно улыбнулся, глядя на Григоровича. Тот снова ойкнул - видимо, ему было больно делать резкие движения. - Я ж серьезно. Вон Светка, медсестра, сохнет по тебе, а ты… - Юра, хватит. Хватит, не могу… Черт, из-за тебя же здесь дольше проваляюсь. Уж лучше бы тебя скорее выписали. Отмель хмыкнул: - Кусай, - и протянул ему яблоко. - И ты, Кирилл, ешь. Я взял апельсин с подноса, стал чистить. И тут только понял: мы кого-то еще ждем. В коридоре послышался шум. Заголосила скрипучим голосом дежурная: - Халат! Говорю: халат где? Хрыч усатый… и ходють, ходють. Халат удювай! Старуха взяла кого-то в оборот и вела активное наступление по всему фронту. Ее скрипучий голос почти полностью заглушал чьи-то слабые отнекивания и робкие словесные попытки избежать столкновения. Наконец в палату спиной скользнула коренастая фигура в полевой форме. - Говорят те!.. Вошедший не успел захлопнуть дверь - в щель влетел белый ком ткани, опутал голову с седым ежиком волос. Из коридора донеслось: - Удювай, паразит! - Послышалось нарочито громкое победное шарканье дежурной. - Дает Николавна. Ух! - Отмель щелкнул пальцами. - Вот мапупа, - выдохнул Лабус, стаскивая халат с головы. - Шкворчит, как псевдоплоть. Здорово всем. - Заходи, Константин. - Привет. - Здравствуйте. Лабус перекинул халат через плечо, обвел палату взглядом. - А ничего у вас. Жить можно. Сергей, эк у тебя какая тахта… Как тут? Куда?.. - Он поднял за лямку небольшой рюкзак. - В раковину, - сказал Отмель. - Кирилл, помоги ему. Лабус пожал мне руку. Потом подошел к Григоровичу и потеребил его за палец. Подмигнул мне, обменялся рукопожатием с Отмелем. Вид у Лабуса был не очень: возле глаз залегли морщины, лоб и щеку рассекли глубокие борозды порезов. Кожа только зарубцевалась, розоватая - это его, кажется, слепой пес на Янтаре отметил. Сейчас это был совсем другой человек, не тот, которого я видел в лагере, когда он дрался с мутантами и монолитовцами. Не такой воинственный и жесткий. - Помочь? - Я кивнул на рюкзак. - Давай. - Лабус покрутил головой, выискивая, куда бы присесть, и опустился на кровать рядом с Отмелем. - Какие новости, Костя? - спросил тот. Я распаковал рюкзак, поглядывая на них. Отмель запахнул ноги одеялом. Лабус положил руки на колени и сказал: - А что рассказывать… Я включил воду и стал доставать пакеты из рюкзака. - Карп на Янтаре рулит. Вашего возвращения ждут. После того боя по приказу начальника штаба к лагерю два отряда стянули, транспортники перекинули четыре машины огневой поддержки. Территорию зачистили в радиусе пяти километров от озера… Я вынул газетный сверток - судя по запаху и жирным пятнам на бумаге, копченая рыба внутри. И запах был очень вкусный, я сглотнул. - Ходят слухи - лагерь с Янтаря совсем снимут. Это я услышал, пока снова в особом отделе зависал… - Сталкер сталкерис люпус эст, - пробормотал Отмель, глядя поверх моей головы. - А это куда? - показал я сверток. Лабус вопросительно взглянул на Отмеля. Тот перекинул подушку на подоконник, забрался с ногами на кровать и сказал: - Тащи сюда. Костян, фрукты на одеяло. Кирилл, всю снедь мясную на поднос. - Вынул из тумбочки пустой ящик, тряхнул и отдал Лабусу. - Остальное сюда, газеткой только простели. - Ага. Лабус помог перетащить угощение на тумбочку. Достал из рюкзака две оплетенные бутылки с сургучом на горлышке. Должно быть, дорогое вино. - Вот. С Лехой берегли на дембель. - Костя коснулся пальцами шрамов на лице. Отмель глядел в окно, Григорович в потолок. Я присел на край кровати. - Ну, - встрепенулся Лабус и потянулся к бутылке, - чего это мы? За встречу. Он сломал сургуч и сорвал обертку, продавил пальцем пробку в горлышко. Разобрал стопку из пластиковых стаканов. Забулькало. По палате разошелся пряный запах. - Хорошее вино, - сказал Отмель. - Тебе чуть-чуть, - он поднес к губам Григоровича стакан. - За встречу, - повторил Лабус, чокнулся со всеми и выпил. - Радионуклиды хорошо выводит, - заметил Григорович. Отмель кивнул и передал гроздь винограда Косте. Тот сорвал пару ягод, отправил их в рот. Снова тронул шрамы на лице. - Да не мнись ты. - Отмель вновь наполнил стакан. - Говори все как есть. Мы ж с Серегой, пока здесь прохлаждаемся, столько уже обсудили… теперь других послушать хотим. У меня в голове каша, никак не могу разобраться, что к чему. Костя помолчал и медленно заговорил: - Значит, мы во времени перенеслись. Когда ты у люка в подземный ход спросил, зачем мы из «Гуантанамо» с Лехой сбежали… - Не просто во времени, но и в пространстве, - уточнил Григорович. - Ну да, - кивнул Лабус, - и в пространстве. Я как в мареве оказался, сразу подумал: куда это снег пропал? А вот какое дело приключилось. Ну, в общем… - Что еще за марево? - поинтересовался Отмель. - Давай стакан. - Сейчас, обожди. - Костя потер переносицу, погладил пятерней ежик на голове. - Щас, трудно мне обо всем этом, мысли разбегаются… - Лучше я начну… - заговорил Григорович. - А ты, Лабус, добавишь или поправишь. - Да, - согласился военстал с видимым облегчением и поставил стакан на тумбочку. Григорович попытался сесть ровнее, оглядел нас по очереди и размеренно заговорил: - Отмотаем на полгода назад. Все началось осенью, когда Цыган зашел на Янтарь. Этот сталкер любит использовать в Зоне всякую навороченную технику - нетбук таскает, сканер, даже спутниковой тарелкой как-то хвастался… Сведения, которые он мне приносил, почти всегда подтверждались. Как следопыт он неплох, мы давно негласно сотрудничаем. В тот раз Цыган принес обгоревшую папку с ведомостями и чертежами и несколько носителей информации. Флеш-карту - она хорошо сохранилась, и два раздолбанных ПДА, с одного так ничего и не сняли. Самыми ценными оказался десяток лазерных дисков и контейнер с каким-то желе внутри. Сталкер прочесть ничего не смог на нетбуке, потому принес все нам, денег особо не просил, так как не знал, что принес. А контейнер вообще задаром отдал. Суеверия ему и принципы какие-то плату взять не позволили. - Григорович облизал пересохшие губы. - Рассказал, что побывал на краю большого Могильника, и там нашел заброшенную военную лабораторию… - Не уточняй, - перебил Отмель и слез с кровати. - Сока глотни. Григорович выпил, Отмель уселся обратно. - Мы расшифровали все. Даже обгоревшие документы частично восстановили. А на дисках были чертежи и компьютерная модель установки, которую Кирилл запустил во время боя. Я поднял голову, когда услышал свое имя. Все посмотрели на меня. - Не я… не я запустил. Это был другой Кирилл. Когда мы выбрались из убежища после атаки монолитовцев и прибыли первые вертолеты, Отмель всех отправил за Периметр. Пока летели, Лабус сбивчиво рассказывал историю, приключившуюся якобы со мной. А потом неожиданно сменил тему, стал говорить, как вести себя на допросе у особистов, велел поменьше болтать, адрес мой взял и обещал разыскать, когда появится возможность. Только у меня в голове ничего не укладывалось, я не представлял, как такое могло произойти, да еще со мной. Я запомнил серое лицо Лабуса и глаза, полные боли. Он кого-то потерял в том бою - друга, кажется. Вот и сейчас у него такой же взгляд… А на допросе я рассказал только то, что видел, и контрразведка решила не цепляться ко мне - что им до какого-то слесаря КИПиА? - Давай, Серега, дальше, - сказал Отмель. Лабус налил себе вина, медленно отпил. Григорович продолжил: - Когда я разобрался, как можно использовать вырожденное вещество в «пуле-квант», проект засекретили. Я обкатал компьютерную модель и стал размещать заказы на разных заводах, чтобы узлы независимо друг от друга изготовили. - Григорович вздохнул: - Секретность. Установку почти собрал, только ГСК осталось получить. И еще - «пуля» у меня была всего одна, та, что Цыган принес. А… - Обожди, - перебил Лабус. - Вырожденное вещество, «пуля»… Подробней можешь? Григорович посмотрел на Отмеля, и тот кивнул. - «Пулю-квант» сделали в той лаборатории в Могильнике. У субстанции внутри атомные ядра лишены глюонных связей. «Вырожденное вещество», вот как эта штука значилась в документах из лаборатории. Его выработали в небольших количествах при помощи живых аномалий под названием «глюонный субстрат»… - Видели их как-то, - вставил Лабус. - С Лехой видели. Эти твои «живые аномалии» на наш отряд напали и Карла сожгли… Он хотел что-то еще сказать, но не стал. Григорович заговорил вновь: - Я до сих пор не знаю, что это была за лаборатория, кому принадлежала. По словам Цыгана, ее давно покинули, причем в спешке, судя по всему. Так или иначе, там вырожденное вещество поместили в контейнеры - по документам их значилось семь штук. Но Цыган нашел только один. Он сказал, скорее всего до него там уже успели побывать другие сталкеры, хотя и немногие. Так или иначе, остальные контейнеры разошлись по Зоне. Без «пули-квант» моя установка - куча металлолома… - «Пуля-квант» - прозрачный контейнер с этим веществом? Похож на гильзу от тридцатимиллиметрового снаряда и внутри что-то типа желе, светится? - уточнил Лабус. - Да. А моя установка поглощает аномальную энергию. Если собрать мобильный вариант, можно как по автобану Зону проехать - плевать на аномалии. Еще выброс… Его природа неизвестна, но компьютерная модель показала, что можно и выброс погасить. - Так. - Лабус тряхнул головой. - Значит… и Зону можно стереть? - Ага, - кивнул Отмель. - Потушить, как костер. Без подпитки от выбросов мутанты, сектанты, артефакты - пшик. Лабус снова тряхнул головой и обратился к Григоровичу: - Ты можешь мне доходчиво объяснить? С момента… ну, когда это марево появилось, или как его назвать? - Называй как хочешь. - Григорович двинул рукой, ойкнул, поморщился. - Моя вина, что марево образовалось. Точней, пространственно-временная петля. Юра мне рассказал про тебя и Курортника еще в лагере, до сигнала о выбросе, мол, сбежали вы из «Гуантанамо» - я значения не придал, голова установкой была занята. Только здесь уже разобрался что к чему. Во всяком случае надеюсь на это. - Ученый замолчал. Отмель решил, что он хочет попить, налил сока и опять слез с кровати. - Долбаная секретность! - Григорович отмахнулся, скривился от боли. - Столько людей положили. Сядь ты, не хочу я пить. ГСК в срок не доставили, я самоделку вместо него изготовил, хреновая конструкция вышла. Кирилл, правда, хорошо помогал… Военсталы посмотрели на меня. - Сергей Константинович, я знаю, где в схеме была ошибка, - сказал я, глядя в пол. - Я тоже, не твоя вина, моя. Не суть. Петля возникнуть могла по двум причинам: во-первых - опоздали с запуском, во-вторых - вместо ГСК использовали собранный прямо на Янтаре самодел. Дальше что выходит? Осознание штурмует лагерь. Почему? Узнали об установке. Все кивнули. Заговорил Отмель: - Протекло, когда ты заказ среди сталкеров на «пулю» разместил. - Верно. ГСК, то есть зарядника, самого важного узла установки, у меня еще не было. «Пуля» в единственном экземпляре. Допустим, Осознание узнаёт об установке, для них это катастрофа. Штурмует лагерь - из-за этого я запускаю установку слишком поздно, уже после начала выброса. Плюс ошибка в схеме. Каким-то образом энергия выброса взаимодействует с вырожденным веществом… А дальше я не понимаю, как все происходит. Тут и Академия наук не разберется. - Да черт с ней, с Академией, - буркнул Лабус. - Да уж. Короче говоря, из-за всего этого происходит локальное нарушение континуума. И от него, от эпицентра, по пространству-времени расходится рябь… - Волна, - сказал Лабус. - Марево… - Ага. Из эпицентра таким образом сбрасывалось напряжение. Вы в то марево попали, да? И какие ощущения? Что при переходе чувствовал, как это было? - забросал его вопросами Григорович. - Да подожди ты! - перебил Отмель. - Потом это. Что дальше, наука? - Дальше Лабус и Курортник приносят ГСК… - Пригоршня нес, - поправил Лабус. - Тот здоровый лось, что с вами пришел? Сталкер-одиночка? - уточнил Отмель. - Был одиночка. Думаю, теперь он с Химиком спелся, это второй, любитель артефактов… - Вы меня слушать будете? - недовольно произнес Григорович. Военсталы замолчали. - Не важно, Пригоршня, Химик, Лесник… Кстати, у охотника «пуля» имелась, он сам мне рассказал, и нес он ее на Янтарь - я за эту штуку хорошую плату обещал. Выходит, Лабус, так… В установке неполадка, плюс из-за нападения монолитовцев мы с Кириллом ее не вовремя включаем. Происходит катастрофа. Кирилла отбрасывает… ну, как бы в сторону - и во времени и в пространстве. От эпицентра расходится марево, нарушения континуума. Вы с Курортником, Пригоршней и Кириллом попадаете в одну из волн, и она вас переправляет в прошлое - во время незадолго до всех этих событий. То есть до того, как мы с Кириллом включили установку. Но теперь у вас есть ГСК. И вы, не зная, что это, приносите зарядник к нам. Вовремя приносите. На этот раз Кирилл - тот, второй, который попал во временную петлю, - успевает, вставив заводской ГСК, запустить установку за секунду до выброса… И тем самым изменяет поток событий. - Но почему меня… то есть второго Кирилла отбросило? - не удержался я. - Как отбросило, куда отбросило? Григорович пожал плечами: - Спроси чего полегче. В первый раз, когда произошел неправильный запуск, когда марево появилось, людей, мутантов, аномалии, что в эпицентре находились, выбрасывало на ряби континуума - кого к Периметру, кого… не знаю - в центр Зоны, за пределы Зоны… на Луну. И в разное время - на день назад, на два, на год, а может, и больше. И не только в прошлое - в будущее тоже. - Значит, мы нашли Кирилла в южном секторе, - Костя морщился и потирал лоб, - и это был тот Кирилл, которого вышвырнуло из эпицентра ряби после неправильного включения установки. Так ведь? Мы нашли его, перехватили Пригоршню, выходящего из Зоны, ГСК он припрятал, мы его из нычки забрали, стали выходить за Периметр и… Отмель залпом опустошил стакан с вином. - Ну, чего замолчал? - Не сбивай - думаю. Помнишь, Юра, ты сильно удивился, что мы встретили Давыдова? Он выкрал у нас Кирилла. Сам стал тварью какой-то с ментальными способностями, что-то наподобие контролера. И из Кирилла такого же сделал. У меня по спине пробежал холодок. Они говорил обо мне… и в то же время о каком-то другом человеке. - Кирилл сильно изменился за пару суток. - Лабус покосился на меня. - Аномалии стал чувствовать, мутантами управлять. Я сам видел. Он спас сталкеров от псевдогиганта и установку запустил. Вот только… ломал он внутри себя что-то, боролся. С чем? С кем? Трудно было слушать рассказ про себя, не помещалось услышанное в голове. Я встал и налил себе вина. Выпил. Лабус повернулся к Григоровичу: - А в каком времени мы сейчас? - Черт его знает. В нормальном. Представь дерево, яблоню. У основания толстый ствол, а в метре от земли раздваивается - одна ветвь к солнцу обращена, плоды дает сочные, растет ввысь. Другая болеет, умирает. Ее можно попытаться вылечить, но лучше срезать, чтобы не заболело все дерево. Так и со временем. - Выходит, что где-то… в другой ветви остались Леха и Кирилл? - Да, возможно. - А ты можешь повторить эксперимент? - неожиданно спросил Костя. - Рехнулся, Лабус?! - удивился Отмель. Костя не слушал его. - Сможешь? Я медленно поднялся и отошел к окну. Не может такого быть, в голове не укладывается, какой-то параллельный мир, в котором существую другой я. Другой… И частица его жила во мне. Это было мучительно: казалось, совсем недавно со мной происходили какие-то события, они прятались в глубине памяти… Но я не мог вспомнить их. Не мог, как ни пытался. - Не буду повторять. Извини, Лабус, - как приговор произнес Григорович. Костя встал, кивнул. Достал из внутреннего карман белый прямоугольник и подошел ко мне. - Вот, - он протянул фотокарточку. - Он хотел вытащить тебя. Тебя другого. А ты… ты… Военстал развернулся и, не прощаясь, вышел из палаты. Вечерело, на двор за окном наползали тени. Смогу я вспомнить всё? Нет. Просто потому что другого меня в этом мире больше не существует. Его поступки - это его поступки, не мои. А я смогу совершить что-то такое? Его - другого Кирилла - изменили обстоятельства, но я не прошел через то, через что прошел он… Смог бы я спасти Янтарь, залезть на установку, остаться под выбросом? Не знаю. Я повернулся. Отмель с Григоровичем молчали. Фотография выскользнула из пальцев, я подхвати ее. Рассмотрел. Черно-белая любительская карточка на ней два военных сталкера в полевой форме, улыбаются. У одного ямочки на щеках, темные волосы, второй с жесткими плотными усами, взгляд хитрый, в волосах седина. Его зовут Лабус, а первого я не знаю, видел его только на Янтаре, мельком, но мне почему-то кажется, что нас многое связывает. Будто другой «я» частица которого все же поселилась в моей памяти, под сказывает мне: ты знаешь этого человека, но никогда вспомнишь его.
Конец.
[1] БТС - боевая тактическая система, описана в романе А. Бобла «Воины Зоны». [2] Лесник - один из главных героев романа Андрея Левицкого и Льва Жакова «Охотники на мутантов».
|