Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Юридическая социология на французских факультетах праваНеверно было бы думать, что социология права сразу нашла свое место на этих факультетах. На самом деле это был медленный процесс, и проходил он не как развитие специализированного преподавания этого предмета, а лишь благодаря вниманию к социологии, которое проявляли отдельные профессора. Вот почему социологические исследования на факультетах велись в различных, мало связанных между собой направлениях. Социологические идеи пользовались вначале наиболь- Заказ № 1161 шей симпатией у представителей смежных, вспомогательных правовых дисциплин — истории права и сравнительного права. И это вполне закономерно, ибо знакомство со сравнительным методом давало профессиональную убежденность в изменяемости и относительности права. Кроме того, именно ученые, представлявшие эти дисциплины, были в большей мере связаны с теми зарубежными странами, где юридический догматизм был слабее. Известный компаративист Эдуард Ламбер заявил, что развиваемая им концепция сравнительного права является в высшей мере социологичной. Была ли она на самом деле таковой? Да, в той мере, в какой придавала эффективности применения норм права такое внимание, с которым в то время трудно было встретиться в преподавании. Она была социологична еще и потому, что к двум классическим источникам — закону и судебной практике, — на которых строились все выводы цивилистов, она добавила еще два, трактовавшиеся как более близкие к жизни и реальности. Этими двумя новыми источниками, «матрицами права», как их называли, были: административная практика как фактор, участвующий в развитии частного права, и корпоративные обычаи, в особенности в области международной торговли. Можно, однако, сказать, что юридическая социология Ламбера была скорее социологией документов, чем социологией полевых исследований. Проблема реализации права рассматривалась главным образом с позиции правоприменителя, а не последствий в реальной жизни широких масс населения52. Историки права более свободно контактировали с социологией благодаря этнологии, изучению примитивных правовых систем, как, например, законов XII таблиц или варварских законов. Здесь проложил дорогу еще Иеринг. Дюркгеймовские схемы эволюции, гипотезы Люсьена Леви-Брюля о примитивной ментальности без большого труда были затем перенесены в сферу права. Назовем в этой связи имена П.-Ф. Жирара (которому Эрлих посвятил «Основание социологии права»), Ювелина (искавшего в магических представлениях начало юридических обязательств) 53, Жоббе-Дюваля54 и, наконец, уже упоминавшегося Анри Леви-Брюля, который не ограничился социологической интерпретацией древнего римского права, а посвятил все свои труды и всю свою жизнь утверждению юридической социологии в самом широком ее значении. Не будем забывать и экономистов, которые ощущали свою близость к социологии благодаря характеру изучаемых явлений. Поскольку в те времена экономика преподавалась на факультетах права, экономисты нередко ощущали потребность перебросить мост между этими двумя дисциплинами. Нет поэтому ничего удивительного, что «Курс общей социологии» В. Парето — главы так называемой Лозаннской школы — содержал ряд важных юри-дико-социологических положений55. Другой экономист, Р. Монье, еще более непосредственно занимался социологией права. Правда, он делал это на основе колониального права, то есть через этнологию. Он одним из первых описал случаи юридической аккультурации, отмеченной противоборством местного права и права колонизаторов56. Менее всего социология ощущалась в догматических дисциплинах, особенно в гражданском праве, где считалось, что кодификация не нуждается в какой-либо экспериментальной проверке. Лишь тогда, когда ГраждансЕшй кодекс в достаточной мере постарел (осознанию этого факта помог его столетний юбилей), у цивилистов появилось чувство необходимости перемен, что обещало и сдвиг в социологическом плане. Некоторые из авторов пришли к этому под влиянием социалистических идей, отвергавших идеологические установки, с которыми идентифицировался Кодекс, — индивидуализм, либерализм, капитализм. В этой связи должен быть назван Максим Леруа5Т. Другие авторы констатировали устарелость Кодекса с более умеренных, реформистских позиций. Они подчеркивали неприменимость текстов 1804 года к новым потребностям общества, ставшего из аграрного индустриальным, одобряли начавшийся процесс приспособления права к изменяющимся условиям с помощью новых законов и переориентации судебной практики. В гражданско-правовой доктрине появился литературный жанр, который можно назвать эволюционистским. В разных стилях описывались трансформации частного права с момента появления Кодекса Наполеона. Эти широкие полотна по необходимости содержали социологические подходы. Однако это была описательная социология, основанная на впечатлениях. Она рассматривала правовые явления лишь сквозь призму формальных источников права и даже не пыталась дополнить такой подход количественными методами. Поскольку социология использовалась только для анализа трансформаций права, то их объ- 8*
ем и быстрота оказались преувеличенными. Произошло это потому, что оставались неучтенными сопротивление изменениям, неэффективность ряда реформ, несовершенство судебной и арбитражной статистики58. С такого же рода однолинейным эволюционизмом, но в области публичного права мы встречаемся у Леона Дюги. Однако здесь этот эволюционизм был следствием более непосредственной и широкой социологической ориентации59. Дюги многим обязан Дюркгейму. (Например, его теория социальной солидарности с очевидностью вытекает из уже упоминавшейся работы Дюркгейма «О разделении общественного труда».) Увлеченный правилом объективности, Дюги сделал попытку 'распространить его на право, понимаемое, однако, по-прежнему как догматическое. Дюги стремился изгнать из права все «субъективное». Однако отказ от субъективного права не мог помочь проникновению социологии в право. Более того, субъективное право само является объективно наблюдаемым юридическим явлением. По правде говоря, Дюги был слишком властной личностью, чтобы надолго связывать себя бременем социологической методики. Его соперник в области публичного права Морис Ориу также имел склонность к социологии. Однако был момент, когда Ориу отвернулся от нее, поскольку те, кто представлял бурно развивавшуюся в то время социологию, были враждебны к некоторым этическим и религиозным принципам, которыми Ориу весьма дорожил. Если судить об Ориу по таким его работам, как «Традиционная социальная наука» 60, где подчеркивается особая роль традиции в жизни общества, его социологическая ориентация окажется куда ближе к Тарду и даже Ле-Пле, чем к Дюркейму. Но если вспомнить о том, как ярко Ориу писал об институтах, то ему охотно будет представлено место среди социологов права. Его институционная теория содержит много моментов, полезных для социологии общественных групп. Но все это — результаты высокой теории, а не эмпирического исследования. Чтобы завершить обзор французских юристов-социологов, рассмотрим трех представителей частного права, которых можно объединить в одну группу лишь по единственному признаку: все они в свое время не получили достаточного признания, во всяком случае, как социологи. 1. Социология Жана Крюе. Он был адвокатом, а не профессором; умер молодым и был вскоре забыт. Его со- циология права сформулирована в небольшом труде под многозначительным названием «Жизнь права и бессилие-законов» (1908) 61. Его концепция не была новой в плане противопоставления формальных и реальных источников права. Об этом ранее писал Жени. Однако Крюе пошел значительно дальше в исследовании этих реальных, рождающих право источников. Его общая гипотеза, сформулированная до Эрлиха, состояла в том, что право складывается спонтанно в недрах общества. Исходя из этого, он социологически выделил такое явление, как неэффективность (неудача) закона, предвосхитив тем самым возможности социологии законодательства. К этим выводам он пришел самостоятельным путем, хотя, разумеется, и опирался на социологов, причем больше на Тарда, чем на Дюркгейма. 2. Социология Эммануэля Леви. Благодаря своей книге «Социалистическое видение права» (1927) он более-известен как социалист, а не как социолог62. Тем не менее он был социологом и примыкал к школе Дюркгейма, отличаясь, впрочем, от нее субъективизмом и идеализмом. Оригинальность его юридико-социологической концепции в том, что она выдержана в плане социальной психологии и делает ударение на роль верований. Известна его формула «вера создает право». Юридико-техническое обоснование этой формулы вдет от функции категории добросовестности в гражданском праве. 3. Социология Жоржа Рипера. Этот автор никогда не-выказывал склонность к социологии, но его отношение к праву было всегда настолько трезвым, что во многом оно не могло не оказаться социологичным. Есть ряд проблем, анализ которых, данный Рипером, был, возможно неожиданно для самого автора, подлинно социологическим. Укажем такие проблемы, как «наследование законов»; силы, ведущие к консерватизму в праве; группы давления; рецепция; неприятие законов социальным корпусом63. 6. НЕМЕЦКАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ: ВЕБЕР И ГЕЙГЕР Оба этих автора смело могут быть названы социологами права, хотя сфера их деятельности значительно шире. Макс Вебер весьма высоко котируется в науке. Теодор Гейгер — фигура меньшего масштаба, но его авторитет
.растет. Они представляют два следующих друг за другом поколения, и взгляды одного находятся в преемственной •связи со взглядами другого и подвержены их влиянию. Макс Вебер благодаря своей широкой культуре стал заметным явлением во многих общественных дисциплинах одновременно. Как представитель экономической истории он известен своей гипотезой о происхождении капитализма из протестантской этики (а точнее — посткальвинизма). Эта гипотеза дискутируется и поныне. Как представитель общей социологии он создал так называемую «понимающую социологию» и учение об «идеальных типах». Свой богатый междисциплинарный опыт Вебер использовал при разработке своей социологии права. Она изложена в его главном труде «Хозяйство и общество» (1922) и занимает в нем одну обширную главу64. Никто не подчеркнул так отчетливо, как он, автономность новой дисциплины. Вебер стремился выявить сущность правового, противопоставляя его нравам и морали. При этом он столкнулся с понятием, ставшим для него главным. Это понятие—«правовой персонал», то есть все те представители общества — руководитель, судья, юрист и т. д., — которые выдвинуты обществом, чтобы обеспечить соблюдение определенных норм и применить санкцию при их нарушении. Уже одно наличие правового персонала придает юридический характер нормам, соблюдение которых он призван обеспечить. В ходе исторического развития правовой пер-^ содал выступал в разных ипостасях. В целом (абстрагируясь от наслоений и пережитков) развитие шло оу иррационального типа правового персонала в ранних обществах (харизматический вождь, кади) к рациональному типу в современных обществах (управляющий-технократ, образованный юрист). Капиталистическое общество, по Вебе-ру, требует рациональности права. Можно говорить о законе М. Вебера, звучащем следующим образом: прогрессивное развитие права идет в направлении его рационализации,- ^которая включает все возрастающую специализацию и бюрократизацию. Закон этот использовали как обоснование безудержного роста числа нормативных актов, что изображалось как требование прогресса. По мнению некоторых авторов, майские события 1968 года во Франции нанесли удар по этому закону и свидетельствуют о том, что взял реванш тезис Эрлиха о спонтанности, a i^e тезис о рациональности правового раз- вития. Влияние Вебера весьма значительно не только в. странах немецкого языка, но и в США и Японии. Во^ Франции его теория встретилась с препятствием двоякого рода: многим социологам в ней не хватало марксизма, а многим юристам —• ясности. Теодор Гейгер внес важный вклад в общую социологию, но в юридической социологии он еще более заметен (очевидно, потому, что здесь меньше конкуренция). Свое учение он назвал социологический правовой реализм. Известна его книга «Начала социологии права». Правда, при первом ее чтении это название несколько удивляет. В книге очень много философско-правового материала: о сущности правовой нормы, о различии права и морали, права и власти65. Впечатление, что данное учение относится скорее к абстрактной социологии, усугубляется еще и тем, что автор широко пользуется алгебраической символикой. Это раздражает читателя, не склонного к математике, и кажется ему ненужной игрой. Тем не менее следует признать, что такая формализация может представлять педагогическую ценность, так как позволяет путем сравнения формул выявить связи между описываемыми явлениями. Действительный реализм Гейгера состоит в том, что, отбросив предустановленные идеи, связанные с позитивистской или естественно-правовой трактовкой права, он-стремится опереться на факты, взятые у этнологии, истории, современной юридической практики. Им глубоко проанализированы многие частные проблемы — психологический генезис обычая, измерение эффективности, раскол морали в индустриальных обществах и т. п. Возможно, что эти частности в большей мере, чем сама система, способствовали тому, что труд Гейгера в конце концов получил признание, которое он заслуживал. С приходам к власти Гитлера Гейгер эмигрировал в Данию и даже получил датское гражданство. Это объясняет, почему первое издание книги «Начала социологии права» вышло в Копенгагене. Пребывание в Дании отразилось в-учении Гейгера, ибо здесь он встретился со «скандинавским реализмом» — Уппсальской школой права. При некотором совпадении позиции социологии права и «скандинавского реализма» (в особенности в том виде, как он выражен в книге К. Оливекрона «Право как факт») методы этих направлений были различны, ибо у «реалистов» преобладали логический и дедуктивный методы. Отсюда полемика Гейгера с датским «реалистом» А. Россом. ПЗ- 7. АМЕРИКАНСКАЯ РЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА: СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ЮРИСПРУДЕНЦИЯ Это именно американская школа, то есть школа страны, где, говоря о праве, имеют в виду прежде всего право, создаваемое судами. Если глава этой школы Р. Паунд преподавал право в Гарвардском университете, то такие ее наиболее известные приверженцы, как Холмс, Кардозо, Брандейз, были судьями Верховного суда США, прилагавшими существенные усилия к тому, чтобы отразить в решениях этого суда некоторые установки доктрины. К чему же сводилась эта доктрина? Она имела две стороны: одну, обращенную к науке, другую — к практике. В научном плане этой доктрине, несомненно, свойственен социологический подход, поскольку она стремилась связать право с тем, что находится вне его, то есть с 'другими социальными явлениями. Этот общий подход нашел свое конкретное выражение в серии формул, например таких: законы и судебные решения приводят к последствиям в социальной жизни; развитие общества определяет развитие права; эффективность юридических норм зависит от степени их поддержки общественным мнением и т. д. Сегодня все это представляется банальным. Но в конце прошлого века сословие юристов и особенно судьи мыслили иначе. Все эти установки были систематизированы Эрлихом, и поэтому неудивительно, что с изданием его книги в США она была воспринята как манифест уже утвердившейся доктрины. Самый оригинальный вклад школы в юридическую социологию — оригинальный до такой степени, что он не был воспринят за пределами Америки, — это стремление представить право в новом свете, включив его в более широкую 'Социологическую категорию социального контроля. Паунд находился под прямым влиянием автора этого понятия Э. Росса. У Росса, да и вообще у американской социологии, социальный контроль — это совокупность всех средств, с помощью которых общество обеспечивает свое нормальное функционирование. Этому служат не только нормы, тем более не только нормы, содержащие санкции. Социальный контроль — это смягченный вариант социального принуждения. Среди конкретных форм этого контроля.наряду с нравами и этикой называют такие разноплановые явления, как воспитание и искусство, личные идеалы и меры поощрения. Любое самое малейшее влияние цело- !20 го на составляющие его части оказывается проявлением социального контроля. Разумеется, право всегда фигурировало в списке форм этого контроля. Заслуга Паунда в том, что он по-новому осмыслил и определил значение права как элемента социального контроля. Оно не просто элемент, равнозначный с другими; в современных обществах право — главный инструмент социального контроля, и, как считал Паунд, это хорошо. Таким образом, юрист в Паун-де возобладал над социологом, и это дало кое-кому основание полагать, что у социологической юриспруденции социологической была только внешность66. В практическом плане американская школа уделила особое внимание судебной деятельности. Исходя из известной формулы Холмса о том, что жизнь права не в логике, а в опыте, представители этой школы настаивали на изменении методов принятия судебных решений, замены дедукции индукцией, учета в каждом конкретном случае-возможного эффекта решения. Это означало наделение судьи не только свободой толкования, но и правотворческими полномочиями в духе учения Эрлиха. Этот метод может быть квалифицирован как социологический лишь в-том смысле, что он противопоставлен традиционному «судебному силлогизму». В сущности, это метод «решения по. справедливости», но такой социологический феномен существовал во все времена, и очевидно, что он еще несвидетельство социологии в ее научном значении. Поэтому Р. Тревес всегда настойчиво различал юридическую социологию и социологическую юриспруденцию.. По его мнению, в сфере судебного применения права социологические установки в конечном итоге лучше приспосабливаются к юридическому позитивизму, чем к социологической юриспруденции и методам «свободного права» 67_ 8. АМЕРИКАНСКАЯ РЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА: К. ЛЛЕВЕЛЛИН К. Ллевеллин обладал широкой культурой, имел опыг законоподготовительной работы (подготовка Единообразного торгового кодекса США), занимался этнологическими исследованиями. В его социологической доктрине прослеживается влияние различных источников. Прежде всего — это социологическая юриспруденция и особенно идея-социального контроля с акцентом на интегративную функцию права. Далее — это влияние М. Вебера и его тезиса •об особой роли «правового персонала». Следует также упомянуть Эрлиха (идея живого права, спонтанно складывающегося в обществе) и, возможно даже, М. Ориу и его ин-ституционализм. Для Ллевеллина право нечто большее, чем просто сумма разнообразных юридических норм, оно — создаваемая обществом институция, в которой участвуют все люди, как те, кто применяет нормы, так и те, к кому эти нормы применяются. Применение норм в свою очередь достаточно сложное явление. Оно не чистая проекция правовых норм, а результат взаимодействия этих норм и сложившейся правоприменительной практики. В конечном счете наиболее оригинальная черта концепции Ллевелли-ла состоит в том, что он привлек внимание социологов лрава к значимости и автономности правоприменения. II. НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ :
|