Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Двойники
Хорошо, что Малек спал, когда я зашел в комнату. Крис сказал, что я буду жить в ней, а Тимур, занимавший ее раньше, пойдет на место Криса. Ну, а наш командир найдет себе комнату где-нибудь в сторожевой башне. Он был хороший парень, Крис, наш предводитель в замке Алого Щита на Тридцать Шестом острове… Я лег на кровать. Эта ночь была прохладной, и кто-то положил на кровать одеяло. Оно было толстое, наверняка теплое, но я не стал в него кутаться, чтобы не уснуть. Я лежал и думал, что завтра, с самого утра, мне придется дежурить на каком-то мосту, и не просто дежурить, а драться, может быть, даже убивать. А иначе погибнешь сам. Толик уже успел мне рассказать, что некоторые ребята, попав на остров, так и не решались драться по-настоящему, пытались помирить острова и гибли… — Крис хитрый… — вдруг пробормотал Малек. Потом еще что-то неразборчивое, сразу понятно — во сне. Повернулся на другой бок — в слабом свете, льющемся из окна, забелела его перевязанная голова — и сказал: — Не надо, он и так ничего не сделает… Я осторожно встал, наклонился над Игорьком. Спит. Послушал, но он больше ничего не сказал. Тогда я поправил на нем одеяло и отошел к окну. Оно было очень низко от пола и открылось совсем легко. Меня обдало холодным ветром. Я закрыл его, поискал свитер, оделся и лишь после этого выбрался из комнаты на террасу. Небо затягивали тучи, но в одном месте они разошлись, и там светилось незнакомое созвездие — ровный кружочек из ярких звезд. Не знаю, как в Южном полушарии, а наше небо такие созвездия не украшали. Я имею в виду земное небо… — Нарекаю тебя Око Пришельца, — прошептал я и хихикнул. Честно говоря, мне было не по себе. Белесый силуэт замка быстро растаял в ночи. В нем не светилось ни одно окно, а света от тех редких звезд, что проглядывали сквозь тучи, было мало. Мне показалось, что немного светятся сами тучи, но до конца я в этом уверен не был. А потом я перестал думать про тучи и звезды, так как середина моста приближалась, и я рисковал угодить в раскрывшийся на ночь проем. Замедлив шаги, я покрепче прижал ладонь к перилам. Узкая мраморная полоска оказалась почти горячей. Она остывала и делилась со мной накопленным за день теплом… Вытянув руку вперед, я медленно шел в темноте, готовый в любой момент, почувствовав под пальцами пустоту, остановиться. Но мост все не кончался и не кончался, упорно поднимаясь вверх. Пройдя еще немного, я понял, что беспокоился зря. Инга захватила с собой фонарь. Она сидела на своей половине моста, свесив ноги в пустоту. Между нами была пропасть метров пяти шириной, а на дне этой пропасти еле слышно билась вода. Рядом с Ингой стоял древний жестяной фонарь с толстой свечой внутри, и лежала смотанная веревка. — Это ты? — она даже не удивилась. Подняла фонарь повыше, рассматривая меня, потом стала разматывать веревку. Я сомневался зря, это была Инга. — Держи! Скользкая нейлоновая плеть хлестнула меня по ногам, исчезая в проеме. Я поймал конец веревки со второго или третьего раза, обвязал вокруг перил со своей стороны, а Инга со своей. Подергав веревку несколько раз, и, видимо, удовлетворившись результатом, Инга недоуменно спросила: — Дима, а чего ты еще ждешь? Или перебираться тоже предоставишь мне? Только теперь я сообразил, что мне придется сделать. Проползти по веревке несколько метров — это, конечно, не подвиг. Если веревка натянута над тихой речушкой или мягкими поролоновыми матами… А здесь было неспокойное ночное море и сто метров высоты. Я обхватил веревку. Взглянул на неподвижную фигурку Инги. И пополз. Нет, страха я не чувствовал. Наверное, потому, что в темноте невозможно в полной мере ощутить высоту и представить последствия падения. Когда я спрыгнул на чужую часть моста, мои пальцы никак не хотели отпускать влажный нейлоновый шнур. Вцепившись в него, я молча смотрел на Ингу. — Я так и думала, что ты легко перелезешь, — сказала она. После таких слов обратная дорога перестала меня волновать. Я небрежно пожал плечами: — Ерунда… Упражнение для первоклассника. Ты не замерзла? На Инге была темно-синяя штормовка, размера на два больше, чем следует. — Нет. Мы замолчали. Я отвел глаза от ингиного лица, подвинул ногой фонарь, стоящий слишком близко от края моста. Как-то странно начинался у нас разговор. Будь на месте Инги знакомый мне мальчишка, мы бы сейчас хохотали и орали во все горло. Даже с любой из своих одноклассниц я чувствовал бы себя свободнее. А с Ингой, хоть мы и дружим с самого детства, у меня уже целый год такая чертовщина. — Удивительно, что мы попали сюда вместе, — начал я. — Удивительно, что мы вообще здесь, — поправила Инга. Я начал немного злиться. Она что, не может хотя бы завизжать от радости, что мы встретились? Стоит и смотрит поверх головы, словно ей нестерпимо скучно… Я взглянул на нее. И вдруг понял, что Инга вовсе не спокойная или равнодушная. Она вся сжата, сдавлена какой-то болью или страхом. — Инга… Что с тобой? — растерянно спросил я. Она наконец-то посмотрела мне в глаза. — Дим… Как у меня дома? Родители сильно… волнуются? — Не знаю, я давно у вас не был… — Целый месяц? — Какой еще месяц? Я неожиданно подумал, что родители Инги непременно позвонили бы моим, когда она исчезла. Да и у меня спросили бы, не знаю ли я, где она может быть… — Какой еще месяц? — переспросил я. — Мы три дня назад по телефону разговаривали. А у вас дома я был на той неделе, когда мы в кино ходили. — На той неделе я в кино не ходила. Я на кухне дежурила, в нашем замке. — А с кем же я тогда смотрел кино? — Не знаю. — Инга фыркнула. — Вспомни, тебе лучше знать. Я уперся руками в перила. Вкрадчиво спросил: — Инга, ты давно на острове? — Месяц. Меня это даже не удивило. Видимо, я начал догадываться. — Инга, неделю назад мы ходили в кино. Потом несколько раз болтали по телефону и видели друг друга в школе. Я попал на остров два дня назад. Инга протянула руку, коснулась моих пальцев. Я вздрогнул. — Дим, ты правду говоришь, или так… чтобы я не волновалась. — Инга, нас никто с Земли не крал. С нас сняли копии. — Значит, мы двойники? — Ага. Инга вдруг заулыбалась. Первый раз с тех пор, как мы встретились. Весело и беззаботно, словно все неприятности остались позади. — Нам от этого никакой пользы нет, — хмуро сказал я. — Пусть даже наши двойники дома, но мы-то здесь! Глаза у Инги сделались удивленными. Она негромко произнесла: — Как это: «пусть даже…» А родители? Тебе их не жалко? Я почувствовал, что краснею. Конечно, если дома остались наши двойники, то ни мама, ни папа не волнуются, они не знают, куда я попал. Инга правильно обрадовалась… Но внутри у меня все переворачивалось от мысли, что я — это не я, а всего лишь копия. Так обидно мне еще никогда не было. Хотя, по сути, обижался я сам на себя. А Инга на глазах становилась прежней. Улыбка ее стала задорной и немного хитрой. — Димка, я так рада, что ты сюда попал… — Спасибо. Мы засмеялись. Инга щелкнула по нейлоновому шнуру, натянутому как струна. Сказала: — Теперь можно придумывать, как отсюда сбежать. — Как? — Ну, в принципе, есть всего два пути, — разъяснила она. — Или завоевать все острова… — Не получится. — Или разыскать пришельцев и всыпать им. Я закашлялся, сдерживая хохот. — Ин… Инга… Ты гений. Всыпать… Именно всыпать. Ты еще не пробовала этим заняться? — Нет, — очень спокойно ответила она. — Я старалась не рисковать. Я же не знала, что дома осталась другая Инга. Она сказала это твердо, как бы все объясняя. И по этой твердости я понял — уж теперь-то она будет «стараться». — Инга, но если с нами что-то случится здесь, то… случится по-настоящему. Мы другие люди, не те, которые остались дома. Ты не боишься? — Чего? На островах нет никого старше семнадцати лет. Мы сможем прожить года три-четыре, а потом… Она замолчала. Тряхнула головой, сбрасывая с глаз челку. — Меня это не устраивает. Секунду я с удивлением смотрел на нее. Она смелая девчонка, но именно девчонка. И склонности к подобным авантюрам у нее никогда не было. Нет, месяц, на острове не прошел для нее бесследно. — Инга, мы попробуем. Или завоюем… или всыплем. — Но тогда нам нужно действовать в полной тайне.
СЕКРЕТНЫЙ ПЛАН
Я удивился. — В полной тайне? От пришельцев, что-ли, таиться? Тогда не стоит об этом договариваться здесь, на свежем воздухе. Надо было мне пойти в ваш замок. Да и с остальными ребятами стоит посоветоваться. Инга иронически посмотрела на меня. Сказала: — У вас там сегодня один мальчишка дрался. Маленький такой, а дрался здорово… — Это Малек. Я с ним в одной комнате живу. Инга вздрогнула. — Он спал, когда ты ушел? — Да… — Точно? — Точно! — мне передалась ее тревога. — Димка, ты сам подумай! Как он может драться? Сколько ему лет? — Одиннадцати мен… — пробормотал я. — Но он же давно на острове, он научился фехтовать… — Да при чем тут фехтование! Ему десять с полтиной, он от пола метр с кепкой, руки-ноги как спички! А ударишь его по мечу — словно по железной трубе. Он даже с Раулем дрался, тот не смог у него меч выбить! А Раулю было пятнадцать, он на Кубе штангой занимался. Брал меня и еще троих девчонок на руки — и подымал! Рауль и сказал однажды, что тут нечисто. А на другой день его в бою убили… — Кто? — Этот… Что двумя мечами машет. — Тимур? — Да. Смешливый, смуглый… И как вышло-то! Рауль опять начал драться с Мальком, и тот вдруг упал. Рауль хотел ударить, да заколебался… А ваши поперли всей толпой. Они видно все любят этого… Малька. Ну и… Игорек — и что-то подлое? Это не укладывалось у меня в голове. Но все сходилось. — Инга, а у вас такие есть? — Таких нет. Есть Генка. Он уже десять лет на острове. — А у нас Крис и Тимур по семь лет… — Вот. Это тоже очень странно. Здесь ведь и день прожить трудно. Я закрыл глаза. У меня внутри сейчас было пусто, как в космосе. Попадись мне пришелец, я бы его без всяких мечей скинул с моста. — Инга, ты всегда ходишь дежурить на мосты? — В дозор? Нет, редко. Иногда наши мальчишки просят прийти меня или Лорку. Чтобы мы их подбадривали своим присутствием. Меня чтo-то кольнуло. Мы с Ингой дружили и ссорились, мирились и снова находили повод для споров. Но никогда не оказывались врагами. А в проклятом мире островов нас разделила граница куда серьезнее, чем разведенный мост. На ее острове я могу стать лишь рабом, пленником, который никогда не вернется на Землю. И для Инги тридцать шестой остров никогда не окажется домом. Мы даже не предлагаем друг другу перейти на свой остров. Понимаем, что это невозможно. Инга будет и дальше ходить «в дозор» на двадцать четвертом и кормить мальчишек, которые дерутся со мной и моими друзьями. — Что же ваши мальчишки так чесанули днем? — насмешливо спросил я. — Оставили тебя прикрывать свой отход? — Я сама осталась, чтобы с тобой поговорить. Око Пришельца насмешливо глядело на нас с неба. Временами его закрывали тучи, и, казалось, что звезды лукаво подмигивают. Поболтайте, детишки, поболтайте в свое удовольствие… — Инга, а как ты попала на острова? — Как все. Ей явно не хотелось вспоминать. Но я не унимался: — А именно? Вот меня подловили возле парка… — А меня в парке. Я гуляла с Лайной. Лайна — это ее собака. Большая, красивая и абсолютно безобидная шотландская овчарка. — Так вы вместе попали сюда? — Нет… Какой-то идиот подошел в парке и говорит: «можно сфотографировать собаку?» Я разрешила. Он походил вокруг, потом попросил подержать собаку, чтобы не вертелась… Я заметил, как задрожали у Инги губы. И прекрасно ее понял. Была в наших похищениях до боли обидная отрепетированность. — Полная темнота — и шлепнулась в воду. — В воду? — Да, у нас специальный бассейн вырыт, чтобы никто не разбился. Ко мне подбегает Лорка… ну, тогда-то я ее не знала. А я стою и думаю, что мне все снится… — Инга, давай решим, чем займемся в первую очередь, — быстро сказал я. Слишком уж изменился у нее голос. В книжках герои всегда утешают плачущих девушек, но я вовсе не был уверен, что вспомню, какие слова при этом говорятся. — Давай… — Надо побольше разузнать про острова. Сколько лет они существуют, кто и на каких островах живет. Нет ли другого оружия, кроме мечей и арбалетов. Пробовали договориться между собой или нет. Если пробовали — что из этого получилось. Карту хорошо бы нарисовать. — Ладно. — Есть ли такие острова, на которых никто не живет. Как выглядят пришельцы, кто их видел. Есть ли здесь птицы, а если есть, то откуда прилетают. Действует ли компас… впрочем, это я сам проверю. Какие полезные вещи есть на островах… У нас один мальчишка с плейером ходит, например. — Хорошо. У нас тоже есть магнитофон, но у него батарейки сели… Дима, а почему так сильно натянулась веревка? Я с удивлением взглянул на пересекающий проем моста шнур. Он не просто натянулся, он топорщился расползающимися нейлоновыми волосками и тихо звенел на ветру, как собирающаяся лопнуть струна. — Инга, мы ротозеи, — выдохнул я, дергая стянувшийся в тугой комок узел. — Мост все еще расходится и натягивает веревку. Надо ее ослабить… Узел не поддавался. Растянутый нейлон превратился в совершенно однородную, неподвластную пальцам массу. Я вцепился в него и, срывая ногти, потянул изо всех сил. Безрезультатно. — Я полез назад. Веревка под пальцами казалась жесткой как стальной трос. — Димка, не надо! Инга попыталась меня остановить, но было уже поздно. Я торопливо полз, болтаясь под ненадежной, доживающей последние мгновения, веревкой. — Дурак! Это не храбрость, а глупость! — крикнула мне вслед Инга, когда я уже оказался на своей половине моста. — Ничего, нейлон так легко не рвется, — бодро ответил я. — Что ж мне, до утра ждать? Она, может, и вообще не порвется… Веревка лопнула с тонким звенящим визгом. Короткий обрывок, оставшийся на перилах с моей стороны, как резиновый, стегнул меня по руке. Я ойкнул. — Больно? — испуганно спросила Инга. — Нет… — выдавил я, мотая рукой в воздухе. — Не очень… — Жалко. — Не злись… Встретимся здесь же, послезавтра ночью, ладно? Инга присела, начала отвязывать веревку со своей стороны. Негромко сказала: — Веревку сам принесешь. — Есть! — И дежурь на других мостах. Вдруг я здесь опять… окажусь. — Так точно. Повернувшись ко мне, она приготовилась было что-то сказать. Но передумала. Состроила презрительную гримасу, подхватила фонарь, остатки веревки, и пошла к своему замку. Я пожал плечами. И чего она обиделась? Сама ведь заявила, что нам придется рисковать. Малек вроде бы спал, когда я вернулся. Едва опустившись на кровать, я провалился в тяжелый, беспробудный сон. И тут же почувствовал, как меня трясут за плечо. — Димка! Вставай! В окно било солнце. От ночного холода не осталось и следа, сброшенное мной во сне одеяло валялось на полу. Малек сидел на краешке моей кровати. — Пошли завтракать… Я сел и протер глаза. Посмотрел на Игорька. Он водил босой ногой по полу, вычерчивая непонятные фигуры. — Что у тебя глаза красные? — Мыло в глаза попало, когда умывался. Нам такое едучее мыло сегодня прислали… — А книжки так не присылают? Или нормальную одежду? — Нет. — Жалко. — Я окончательно проснулся и встал с постели. — Пойдем. Завтрак был самый обычный. Словно в каком-нибудь военно-спортивном лагере. Только вместо бутафорских автоматов вооружены мы были деревянными мечами, а дырявые брезентовые палатки заменяли мраморные стены Тронного зала. Да и черную икру не дают на завтрак ни в одном лагере. Девчонки принесли икру торжественно и важно, поставили среди стола здоровенную хрустальную вазу, с горкой наполненную черными зернышками. — Глядите, что нам прислали! Все оживились. Тимур пробурчал: «Уже месяц не было икры, жмоты они, все-таки, пришельцы…» Я набрал полную ложку и мимоходом подумал, что на этой планете пришельцы-то, как раз, мы. Сержан ехидно спросил у пухлой светленькой Леры, чего она так сияет, словно сама метала эту икру? Лера обиделась, и Крис легонько съездил Сержану по затылку. Тот сразу извинился перед Леркой. Он был не злой парень, но язык у него работал немного быстрее головы, причем работал без устали, а авторитетом для Сержана служил лишь Крис. В то утро я первый раз присутствовал на «разводе». Так, по-военному, называлось распределение постов — кому какой мост защищать сегодня. Крис сразу сказал, чтобы Костя оставался в замке, помогал девчонкам: те хотели устроить уборку. Костя, невысокий, худощавый мальчишка, поморщился, но спорить не стал. Сержан, Малек, Януш и сам Крис решили идти на южный мост. Видимо, Крис опасался нового нападения, вот и взял в свою команду лучших бойцов. Самых лучших… Я невольно посмотрел на Малька. Права Инга. Даже если бы Игорька с колыбели учили драться на мечах, не мог он сладить с почти уже взрослыми ребятами… Я вместе с Игорем-длинным, просто Игорем и Ромкой попал на восточный мост. Ну а Толик, Меломан, Илья и Тимур должны были дежурить на западной мосту. Крис прошелся мимо нас, осмотрел мечи. Мне дали в меру длинный, с широким прямым клинком и круглым, целиком прикрывающим кисть эфесом. Тимур сказал, что для начинающего — это самое удобное оружие. Трудно было поверить, что в бою забавная деревянная игрушка станет настоящим оружием… — Вроде, все в порядке. — Крис посмотрел на солнце. — Ого, уже высоко. Пошли, а то мосты сойдутся… — Пойдем, — с непонятной иронией сказал Сержан. — Правда, Малек куда-то делся. Лицо у Криса чуть дрогнуло. — Ну что за несерьезность… — пробормотал он. Прибежал Малек. — Я пить ходил, — деловито объяснил он. Крис кивнул. — Пойдем. Только… Тим, поменяйся местами с Димой. Зря я его поставил на восточный мост, там опаснее, чем на западном, а дерется он еще плохо. Тимур не стал спорить. А мне было все равно. Главное — не южный мост, где может оказаться Инга. Не очень-то джентльменским, что ни говори, оказался ее остров. На нашем девчонки в схватках не участвовали ни в коем случае, хоть фехтовать и умели. Перед завтраком я сам видел, как Тимур фехтовал с Ритой. Мечи у них оставались деревянными — бой был несерьезным, тренировочным… Крис хлопнул переминающегося с ноги на ногу Малька по плечу. — Пойдем.
БЕДА
Вспоминая вчерашнюю драку на мосту, я готовился к чему-то подобному. Как бы не так! Мы неторопливо дошагали до середины моста и остановились. Там уже сидели (кто на перилах, кто прямо на мосту) трое мальчишек, причем один — у меня даже глаза на лоб полезли — был негр. Этот негр на вполне приличном русском языке нас окликнул: — Тридцать шестой! Вы долго спать, мы уже решили хотеть вас будить! Толик дружелюбно помахал ему рукой: — Нас будить не надо, Салиф. Мы всегда готовы. — А-а, пионеры всегда готовы… — хохотнул негритенок. Мы остановились метрах в десяти от этих мальчишек. Илья зевнул и, посмотрев в небо, пробормотал: «Ну и жарит сегодня», после чего растянулся на горячих мраморных плитах. Двое пацанов с двенадцатого острова немедленно слезли с перил и последовали его примеру. Только чернокожий Салиф продолжал стоять, облокотившись на перила и постукивая по ним длинным кривым ножом. Толик, заметив, как я смотрю на нож, крикнул: — Салиф, у нас новенький, дай ему свой ятаган посмотреть. По-честному. Я думал, что Толик смеется. Но Салиф пригнулся и пульнул нож по гладкому мраморному настилу; тот остановился у самых моих ног, едва не трахнув по пальцам. Я подобрал нож… и обомлел. Прямо в моих руках он делался деревянным! Рукоятка из белой кости и сверкающее стальное лезвие тускнели и словно бы расплывались. Я провел деревянным «лезвием» по руке. И заработал занозу. Толик захохотал, а я со злостью пустил ятаган обратно. Салиф ловко его подхватил, когда нож уже готов был улететь вниз, и укоризненно покачал головой. Мне стало неловко, и я спросил: — Салиф, откуда у тебя такой нож? — Это народное оружие моего племени, — улыбаясь во весь рот ответил он. Я посмотрел на Толика: — Разве ятаган — африканское оружие? Салиф заржал так, что его, наверное, на островах было слышно. Толик хмыкнул. — Африканское… Ты думаешь, он из Африки? — А… — Бэ. Перед тобой гражданин Соединенных Штатов Америки. Зовут его, насколько я знаю, Джордж, а родом он из города Чи… — Толэк! Я буду с тобой воевать! — немедленно отозвался «африканец». — Ты раскрыл моя военный тайна. — Ладно, Салиф. Не буду… Толик посмотрел на меня и сказал теперь уже тише: — Ты привыкай, Димка, что здесь все от скуки лезут на стену… — Хорошо, когда на стену, плохо, когда на мост, — вдруг произнес Игорь-Меломан. Он стоял, полузакрыв глаза, из ушей у него торчали проводки от плейера. Магнитофончик висел на груди, и панелька солнечных батарей была подставлена к свету. Оказывается, он еще ухитрялся слушать наш разговор. — Так вот, — продолжал Толик, — скука здесь жуткая, одни от нее лезут на стену, другие на мост и кидаются в драку, третьи — прикидываются юными воинами из племени людоедов. Салиф тебе многого бы нарассказывал, не останови я его. А ятаган, это, конечно, турецкое оружие. Их двенадцатый остров граничит с четырнадцатым, там почти все из Турции. То ли они верят, что завоюют все острова, то ли еще что, но Джо… Салифу с друзьями приходится туго. На наш мост они ходят как в санаторий, отдохнуть и позагорать. Мы не против. Так что этот мост — местечко тихое. — А вчера ребята говорили… — Это Илюшка с Костей? Верь им больше. — Но-но, — отозвался Илья. — Вчера у нас был страшный бой… Постепенно мною овладевала сонная ленца. Подул ветерок, но он был жарким и не принес бодрости. Я немного позагорал, немного побродил по мосту, поглядывая вниз. Голова от этого уже почти не кружилась, наверное, я стал привыкать. Потом со сторожевой башни нашего острова дважды сверкнуло. — Сейчас обед принесут, — пояснил Илья. — У нас там стоит большое зеркало, вроде как световой телеграф получается. Я кивнул, разглядывая его очки. Одна дужка у них была прикручена проволочкой, оба стекла треснули. — Илья, твоим очкам сколько лет? — не удержался я. — А это не мои. Я свои разбил через месяц, как сюда попал. А это трофей, их для меня Крис добыл год назад. Правда, тут стекла не те, слабоватые, но все равно лучше с ними… Как Крис добыл очки, я спрашивать не стал. И так понятно, что по доброй воле никто бы их не отдал. — Очкарикам здесь сложно, — сказал Игорь. — Как очки разобьют, так и хана… А еще больным плохо приходится, разным сердечникам да диабетикам. Лекарств-то нет. На тридцатом острове попался один такой, через неделю умер. И не в бою, а так… — Ты бы без своего магнитофона помер, — отпарировал Илья. — Вот подожди, сломается что-нибудь, или кассеты протрешь до дырок, и конец. Ляжешь на кровать и через неделю помрешь. — Дай послушать, — попросил я Игоря. Тот охотно протянул пластмассовую коробочку. — На. А то у меня всего три кассеты, никто их уже слушать не хочет. Я надел наушники. И услышал хриплый мужской голос, который пел, словно выстреливал короткими, неровными фразами: — В мутном зеркала овале Я ловлю свое движенье, В рамке треснутой поймали Нас с тобою отраженья… — Это «Спираль времени»? Он молча кивнул. Лицо у него стало довольным. А в наушниках все билась мелодия — жесткая, сильная, я даже напрягся, словно перед дракой или прыжком в холодную воду… — И не вырваться, не скрыться, Мир прилип к холодной грани, И смеются наши лица На заплаканном экране. И за тенью зазеркальной Повторяем мы движенья, Выпал случай уникальный: Нас поймали отраженья… Кассета докрутилась до конца, я хотел было перевернуть ее, но тут увидел идущую по мосту Таню. Она тащила здоровенную кастрюлю — обед. Я посмотрел на наших «врагов» — к ним тоже шел мальчишка с тяжелой по виду сумкой. Мы неторопливо пообедали. Поделились с двенадцатым островом хлебом, а они угостили нас яблоками. Таня еще покрутилась среди нас, ей явно хотелось остаться подольше, но Толик без всякой жалости прогнал ее обратно, сказав: — Мала еще. И не положено девчонкам на мостах дежурить. — На втором острове положено! — обиженно протянула Таня. — Девчоночьи сказки, — отмахнулся от нее Толик. И разъяснил мне, что про второй остров, который очень далеко отсюда, ходят слухи, будто бы там у власти одни девчонки, а мальчишек они выгоняют с острова или даже убивают. Таня ушла. Мы опять принялись бездельничать. Солнце медленно сползало к воде, а ветер делался все сильнее. Я поежился, во-первых, потому, что стало холоднее, во-вторых, мост начал тихонько раскачиваться, и от этого делалось жутко. — Как на качелях, — сказал Илья. Его это забавляло. — Вот во время шторма на мосту интересно. Иногда волны до самой середины дохлестывают. — Здесь же сто метров высоты! — Увидишь. И в этот момент на башне замка сверкнуло, в глаза ударил солнечный зайчик. — Черт… — Толик вскочил, вглядываясь в башню. Прошло с полминуты, прежде чем сверкнуло снова. Илья поморщился. Меломан снял наушники плейера. Ребята с двенадцатого острова насторожились. — Салиф! — Толик положил меч на мост и пошел вперед. Негр, чуть поколебавшись, оставил свой нож и шагнул ему навстречу. Несколько минут они негромко разговаривали, затем Салиф повернулся к своим и громко, чтобы все слышали, сказал: — Ребята, идите к замку. Проверьте, как дела на северном мосту. Я один подежурю. Те, ни слова не говоря, пошли к своему острову. А Толик быстро пожал Салифу-Джорджу руку и пошел к нам. Лицо у него было непривычно встревоженным. — Игорь, подежуришь один? Игорь молча кивнул. Тогда Толик коротко бросил нам с Ильей: — Ноги в руки — и вперед. Я не стал ничего спрашивать. Видимо, один сигнал означал срочный сбор на острове… Пока мы неслись к замку, я подумал, что по мостам либо плетутся еле-еле, либо бегут сломя голову. Середины не существовало. И мы бежали из всех сил, а солнце уже опускалось в море, и небо багровело, словно наливалось кровью. Первыми к острову прибежали ребята, дежурившие на западном мосту. Когда подоспели мы, то увидели тесно сбившийся возле восточного моста кружок. Там были девчонки, Тимур, Сержан, Януш… и все. Они не дрались, не разговаривали. Они стояли и смотрели на что-то, лежащее между ними. У меня вдруг стали подкашиваться ноги. Наверное, я слишком быстро бежал… Вслед за Толиком, который неожиданно грубо растолкал ребят, я втиснулся в кружок. На мраморной террасе, которая стала багровой, как заходящее солнце, лежали Ромка и Игорь. Тот, который просто Игорь… У Ромки была рана в груди — узенькая полоска с запекшейся кровью. А у Игоря что-то с головой, что-то такое страшное, что я не смог посмотреть внимательнее. Меня начало подташнивать. Сержан вдруг схватил Тимура за плечи: — Где Остап? Я не сразу понял, что он про Игоря-длинного, его фамилия была Остапенко. — Он прыгнул с моста. Его ранили… — Тимур попытался освободиться из рук Сержана, это у него не вышло. Он добавил: — Смертельно ранили. — Где Костя? — никак не реагируя на его слова, спросил Сержан. — Он в замке, — ответила Рита. — Наверное, тоже… У него стрела в груди сидит, мы вытаскивать побоялись… Сержан закричал изменившимся голосом: — А ты почему живой, Тимур? Они дошли до замка, а ты драпал? — Оставь его! — Рита оттолкнула Сержана. — Тим все делал правильно. Остынь. Илья негромко произнес: — Чего ругаться-то, теперь всем крышка…
|